Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

– Молчать всем, мерзкие крысы! – проревел Дори Рубин на всю комнату. Гномы затихли.

Наступившая тишина могла быть сравнима лишь с мертвенностью погоста или сонливостью спальни, все постояльцы которой, опять же, умерли. Собравшиеся жались в своих креслах, в центре комнаты располагался стол, где и лежала позабытая карта. За окном наступил вечер, под потолком чадили масляные лампы. Это место Дори выбрал не случайно, так как его знали все и путь сюда для каждого был примерно одинаковым. Трактир «Огонь над дорогой» возвышался, как и следует из названия, над трактом, а если точнее, то над большим полуночным путем, что начинался у врат Гортена и вел на север, к Истару. Вполне ухоженное и уютное заведение нависало над дорогой в пятнадцати милях от столицы, словно мост; оно состояло из двух частей, между которыми и проходил тракт, ныряющий в тень галереи и продолжающийся уже с другого ее конца. Из окна комнаты гномов можно было видеть проезжающих внизу. Старые стены постоялого двора поросли диким виноградом, а по бокам тянулись ввысь две островерхие башенки с большими круглыми окнами. Над аркой проезда висел деревянный щит, на котором были изображены скрещенные вилка и нож.

– Мы сидим здесь уже два с половиной часа, но так и не обсудили Дело, – грозно произнес Дори и стукнул кулаком по столу, отчего вверх подпрыгнули кружки с элем, глиняные миски и обглоданные куриные кости.

– Смотрите, прыг-скок, пляшущая посуда… – усмехнулся было Ангар, но, увидев изничтожающий взгляд Рубина, тут же умолк, и улыбка исчезла с его губ – он понял, что следующий удар придется по его неизвестно отчего довольному лицу.

– Я не собираюсь ничего обсуждать, пока здесь… этот, – скривился один из гномов. У него была недлинная серая борода, походящая на груду пепла, спутанные волосы, рассыпавшиеся по плечам, будто клочья старой паутины, и жуткий шрам, что белой изломанной линией тянулся из уголка рта вверх по левой щеке, скуле и так к глазу. Из-за увечья можно было подумать, что гном постоянно зловеще ухмыляется. В бороде у него были заплетены две косицы – символ его боевой славы.

Он сидел на деревянном стуле, положив руки на торец рунического топора, и злобно глядел на сидящего напротив Лори Дарвейга, безмятежно бормочущего что-то себе под нос. Подчас Неудачник подергивался, будто деревянная кукла на шарнирах, временами резко оборачивался и косился через левое плечо на гладкую серую стену. Каждое импульсивное движение бывшего гортенского нищего, которое, как знали все присутствующие, было абсолютно непроизвольным, вызывало все больше негодования у гнома со шрамом.

– Тебя что-то не устраивает, Кили, сын Кайни? – тут уж разозлился Ангар. Непутевый всегда очень остро реагировал, когда кто-то недобро отзывался о его неудачливом друге Лори. – Все мы знаем твое хваленое мастерство обращения с этой деревяшкой, так, может, вернешься в Грон-Хелм и снова встанешь в ряды лейданга? Ой, прости… – вызывающе усмехнулся Дортан. – Ты же не можешь. Кого-то изгнали из родного оплота…

– Убью, пещерная крыса!

Кили вскочил на ноги. Его глаза пылали яростью, а лицо налилось багрянцем. Топор взлетел было в широкой руке, но совершить что-либо еще, кроме замаха, он не посмел – ему прямо в грудь глядел заряженный арбалет с двумя парами рогов. Не переставая что-то бормотать себе под нос, Лори стремительно поднял оружие.

– Сядь на свое место, Кили, – приказал Дори Рубин. – Опусти топор и запомни на будущее: не приведи Дрикх, я увижу, что ты еще раз поднял его на братьев. Я, поверь мне, не буду столь милосердным, как старейшины, а скормлю тебя воро́нам, но прежде отрежу твои косицы на бороде в знак позора.

Кили, молча ярясь, опустился на стул. Он не смел перечить Дори, поскольку очень его боялся. И пусть серобородый являлся великолепным воином, ему было всего лишь сорок лет от роду, в то время как Рубин разменивал вторую сотню – уважение и страх перед возрастом для гномов, в большинстве своем свято чтящих древний уклад, зачастую были весомее пудового кулака или остро заточенной секиры.

– Ничего, – еле слышно прорычал Кили, – мой Хег [6]еще напьется крови безумца и предателя традиций…

– Что ты сказал?! – проревел Дори. Кили не ответил.

– Слышал, Вчера? – широко улыбнулся Лори, в его взгляде было отсутствующее выражение. – Он назвал меня безумцем. С чего бы это?

Все собравшиеся знали, что Кили отличается весьма буйным нравом, просто не умеет быть сдержанным в своих порывах и при любом подходящем случае стремится пустить оружие в ход. Возможно, это и стало причиной его изгнания из Глен-Хорта, а может, и не это. Гном предпочитал не затрагивать эту тему, и было известно лишь, что около пяти лет назад старейшины начертали его имя на камне позора и запретили даже приближаться к оплоту родного клана. С тех пор он и мерил своими сапогами просторы королевства людей, а всего седмицу назад стопы привели его в Гортен, где он услышал о том, что Дори по прозвищу Рубин, известный охотник за сокровищами, ищет надежных компаньонов для некоего опасного предприятия. Кто бы сомневался, что Кили окажется едва ли не из числа первых постучавшихся в его двери…