Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

Логнир подозревал, что на самом-то деле все было не так забавно, но решил промолчать. Тем более что зеленокожие из отряда все дружно разразились диким хохотом. Бывший сотник Ронстрада не хотел лишать их удовольствия от чрезмерно приукрашенных рассказов о похождениях своего вождя.

– А что случилось с Хруком? – полюбопытствовал в свою очередь Гарк.

– А ты как думаешь, гоблин? – оскалился-улыбнулся Гшарг. – Нашел я его потом. В общем, это долгая история, но в результате – обзавелся теплой орочьей шкурой и быстрокрылая ладья «Гадрат» стала моей…

Люди, орки и маленький гоблин шли по выложенной камнями улице, никуда не сворачивая и не заходя ни в один из пустых домов. Иногда им приходилось преодолевать большие завалы, нагроможденные из обломков кирпичных стен и осколков красной черепицы.

За спиной осталось множество кварталов, а с ними и разрушенные храмы, арены, дворцы, театры, форумы, жилые дома. Сотни, если не тысячи разваленных, разбитых, уничтоженных зданий. И если в городе-порте Саране некогда погуляла веселая ватага орков, то кто же прошелся серпом самой Смерти по этому месту? Видя здешние разрушения, начинаешь задумываться… да что там задумываться – просто терзаться мыслью: чья невероятная сила сотворила такое? Куда же исчезли все жители города? И почему за столько лет никто не вернулся, не отстроил стены, не попытался вновь заселить Северную Столицу Империи? Логнир был здесь вовсе не за тем, чтобы разбираться в причинах и следствиях чужих бед, но чувствовал, что его поиск каким-то образом крепко связан с тем, что скрывают молчаливые камни под ногами. Кроме того, он отчетливо понимал: ничего хорошего ответы на вопросы о падении города, исчезновении людей, таинственной пустоте и гробовой тишине вокруг ему не принесут.

Небо здесь было столь же белым, как руины. Оно казалось огромной мраморной плитой, нависшей над головой, и от одного взгляда на эту мнимую твердь хотелось сжаться, прикрыться руками. Наступил полдень, когда впереди показалась большая площадь с высоким полуразвалившимся зданием, самым большим и лучше всех остальных сохранившимся из числа виденных здесь Логниром. К площадке главного входа вели несколько ступеней, а далее все тонуло в тени портика. На широком фронтоне над галереей сохранился барельеф: орнамент из терновника переплетался с лавровой ветвью. На карнизах стояли изувеченные статуи, лента фриза пестрела дырами. Судя по всему, это здание было здешней ратушей или чем-то вроде того. И верно – орк-великан подтвердил все догадки своим коротким рыком:

– Сенат!

Неплохо сохранившаяся галерея начиналась у самой лестницы. Колоннада тянулась примерно на двадцать шагов и вела прямо к главному входу: высокий проем чернел в стене, огромные двери выбиты. Туда-то и направили свои стопы морские удальцы.

– Эй, Гшарг, ты что это делаешь?! – вслед орку крикнул Логнир. «Категорически запрещается входить в какие-либо здания из-за высокой опасности обрушения»…

Здоровяк бросил, не оборачиваясь:

– Если в здании Сената мы не найдем ничего… хе-хе… занимательного, то я буду не я – славный и великий морской вождь Гшарг! – Орк исчез в проходе, его бойцы не отставали ни на шаг.

– Что это ты там хочешь найти занимательного, Бансрот тебя подери? – пробормотал Логнир, кивнул своим людям и, с хрустом ступая по сплошному ковру из осколков витражей, последовал за Гшаргом, глядя вверх и справедливо опасаясь, что еще чуть-чуть, и арки сводов не выдержат, а крыша рухнет им на головы.

Слой пыли в полутьме атрия был такой, что, судя по его толщине, никто не заходил сюда лет эдак двести. На полу во множестве валялись разбитые амфоры и мраморные бюсты тех, кого почитали жители Тириахада, – Логнир не знал их героев. Каждый из расставленных вдоль стен постаментов, на которых они когда-то стояли, был расколот надвое, будто молния прошлась по ним своим изломанным хлыстом. Бледный луч солнечного света, проникавший в помещение через световой колодец крыши, точно струя воды, тек и омывал единственную сохранившуюся в целости нижнюю часть скульптуры – мраморный подол платья Синены. Остальные фрагменты изваяния богини – покровительницы Империи грудой валялись кругом, перемежаясь с осколками витражей, нападавших с разбитой крыши атрия. У основания пьедестала в груде камня и разноцветного стекла виднелись бронзовые кубки-потиры – должно быть, кто-то в свой последний час молил богиню о снисхождении и помиловании, но у него ничего не вышло – из-под обломков проглядывали человеческие кости в обрывках истлевшей тоги. На сведенных предсмертной мукой фалангах руки обвисли золотые перстни.