Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

Джеральд кивнул и, повернувшись к своим людям, начал им что-то тихо втолковывать.

– Идем, – бросил Логниру Гшарг и зашагал в ту сторону, откуда появились его подчиненные.

Сотник кивнул своим и последовал за вождем. Гарк, Лэм и еще пятеро бывших королевских солдат тоже направились следом. Гарра и орки замыкали процессию. Рыжий капитан со своими людьми остался на опушке. Шли приготовления к рубке Кровавой Сосны, как ее нарекли между собой корсары…

– И почему белокожие никогда мне не верят? – прорычал в самое ухо человеку Гшарг. – Эта штуковина посреди Каменного тракта впечатляет не настолько, чтобы любоваться ею.

Логнир поднял на орка испытующий взгляд. Было видно, что за показной веселостью морской вождь пытается скрыть страх и не пасть в глазах своих воинов, изо всех сил старается оставаться для них примером. Даже такой отпетый безумец, как этот здоровяк, чувствовал себя здесь неуверенно и постоянно оглядывался через плечо, видимо, опасаясь, что какое-нибудь мерзкое Нечто может выползти из-за деревьев в любое мгновение.

Сказать по правде, было чего бояться. Место это казалось выдернутым из времени, вырванным из жизни, причем вырванным грубо, жестоко, с мясом. От дороги мало что осталось. Некогда здесь проходил широкий удобный тракт, мощенный ровным камнем и обустроенный водостоками по обочинам. В дни расцвета Империи, когда Гильдия Немераг [3]держала под своей дланью власть в стране, сеть Каменных трактов походила на паутину, соединяющую центральные территории в долине Авар-Яна с окраинными, захваченными землями. Благодаря Каменным трактам и великолепной выучке имперские легионы могли совершать столь быстрые переходы, что их называли «Кованым Поветрием», они несли огонь и сталь карательных гладиусов во все несчастные провинции огромной страны. Но те времена прошли, и нога легионера давно не ступала на белые квадратные плиты, ведущие к воротам Тириахада.

По обе стороны дороги еще сохранились обезображенные каменные фигуры, некогда, должно быть, прекрасные и утонченные, а ныне – не более чем жуткие монстры, лишенные голов, с отколотыми носами и раздробленными лицами.

Логнир не глядел вокруг себя. Всем его вниманием завладело перегородившее тракт на Тириахад тело. Это был мужчина: широкоплечий, с могучим обнаженным торсом и длинной бородой. Ростом он походил на огромное поваленное дерево, а его грудь находилась примерно на уровне головы бывшего сотника.

Рука гиганта, по-прежнему сжимавшая кузнечный молот, лежала чуть в стороне, отделенная от тела, как и голова, откатившаяся к обочине. Левая половина лица мужчины была стесана – кто-то превратил ее в уродливую маску, лишенную черт, будто слизав щеку, бровь и глаз, половину рта… Зато в правой можно было разглядеть искаженную яростью и болью гримасу. Кожа так сильно натянулась на уцелевшую скулу, что казалось, вот-вот лопнет, бровь и часть лба изломились в морщинах, складки у болезненно раскрытого рта напоминали изгибы ткани. Можно было подумать, что гигант до сих пор чувствует пережитую боль. Что было попросту невозможно, ведь он никогда ее не мог испытывать. Он никогда не ощущал на коже дуновения ветра или теплых лучей солнца, он даже не погиб, поскольку никогда и не был рожден. Кожа его была мрамором, волосы и борода состояли из вырезанных в камне волнистых росчерков. Единственный глаз, а также сохранившиеся части носа и рта имели предельно четкие, полированные очертания. Тело его никогда не было живым, а раны были лишь трещинами, сколами и надломами. Вместо крови – каменная крошка и белая пыль.

– Это Он, хозяин? – спросил Гарк. От волнения его голос стал походить на крысиный писк.

Логнир не ответил. Дрожащие пальцы коснулись гладкой руки статуи. В этот миг его посетило настойчивое ощущение того, что он уже был здесь когда-то и отчетливо помнит эту самую статую, сброшенную чьей-то злой волей с постамента и лежащую на дороге. Это было невозможно, но со скользким неприятным чувством повторения нельзя было справиться. Мерзкое воспоминание о том, что еще не случилось…

Логнир вспомнил. В памяти всплыл один давний разговор…

– Как я их найду? – спрашивал он, глядя на бумагу, где всего за миг до этого под пером его спутницы проявились вписанные в магические фигуры изображения двух людей. По крайней мере, они очень походили на людей, но в то же время их фигуры были лишены присущей человеку низменности, а лица – нестираемого отпечатка пороков.