Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

Коррин поднял кубок с вином и, случайно глянув в него, так и не успел отпить. На вишневой, почти черной поверхности напитка пробегала легкая рябь, и там, на этой ряби, отражалось его лицо. Казалось, не прошло и дня, не то что два века. Он все такой же, каким был тогда, – молодой красивый рыцарь, только что получивший шпоры и звание.

Мысли сразу же понеслись галопом, как сорвавшиеся с привязи дикие быстроногие кони, возвратив его на пару недель назад. Он вспомнил, как стоял под проливным дождем посреди окруженного мрачными, словно безлунная ночь, стенами внутреннего двора Умбрельштада. Немного в стороне виднелась черная карета, на которой Ревелиан доставил его в Цитадель. Одержимые кони перебирали копытами, прикованные к огромному стальному кольцу, вбитому в стену. Натягивая до безумия могучие цепи, они яростно взирали на него, и в их замутненных тьмой глазах ничего нельзя было прочесть, кроме отблеска пламени и жажды крови.

В грозовом небе выл дикий ветер, взбесившийся гром терзал уши, а молнии так и вовсе с цепей сорвались. Никто не охранял пленника – зачем, если отсюда он уже не сбежит. Ревелиан исчез где-то в Цитадели, оставив его в полном одиночестве. На мятежнике даже оков не было: ни цепей, ни кандалов. Он просто стоял под ночным дождем, неподвижно застыв, как статуя сэра Мура Лоргайна, последнего великого магистра ордена Руки и Меча, подле своего надгробия в мавзолее. Дождь капля за каплей впивался в волосы, превращая их в мокрые ошметки неопределенного цвета. Вообще-то было довольно прохладно, но некромант не ощущал этого, как не мог он ощутить и жар пустыни, и жалящий лед Севера – издержки сущности, как это любил называть Черный Лорд.

Ступивший за край задумчиво вглядывался в пелену дождя, накрывшую крепость. Башни Умбрельштада возвышались над ним, словно гигантские пауки-исполины, плетущие бесконечную паутину, из которой, некромант понимал, ему не выбраться никогда. Мрачный и угрюмый каземат, и он был прикован к нему будто цепью. Каждый камень здесь кричал об ушедшем – и эта утонувшая во мраке часовня, где уже сотни лет не звонит колокол и не звучат молебны; и черные окна пустой трапезной, откуда не слышится звон кубков и не льется свет; и дозорные башни, где некому стало нести караул – зачем, когда колдовскому взгляду подвластно больше… «Вот так и я, – подумал пленник. – Я тоже часть этих стен. Я сам давно уже стал камнем, и мне ни за что не покинуть кладку». Наверное, когда начинаешь ощущать себя так, твой дом и перестает быть тебе домом. Да разве этот замок был им когда-то? Если так считать, то ведь и у кладбищенского упыря тоже есть место, куда он возвращается, напившись невинной крови. Ложится на дно могилы, в свой старый гроб, накрывает себя гнилыми досками и присыпает холодной землей… «О да! – довольно хрипит мертвец. – Я снова дома». Вот только дом – это все-таки нечто другое…

– Эй, Коррин! – раздался вдруг приглушенный шепот. Белая Смерть обернулся к одной из десятков темных арок, отделяющих крытую галерею под стенами от остального двора. Там стояла фигура в черной мантии, выглядывая из-за резной колонны.

– Ревелиан, ты? – громко спросил Коррин. – Почему ты прячешься?

Человек во мраке поманил его пальцем и исчез в галерее, что вела вдоль всей стены верхнего двора. Тяжело вздохнув, Белая Смерть направился к проходу. Что еще могло понадобиться его тюремщику? Здесь было сухо – дождь не проникал под эти своды.

– Чего ты от меня хочешь? – спросил он, увидев впереди того, кто его звал. Некромант стоял чуть поодаль, скрестив руки в широких рукавах мантии, капюшон был откинут, и даже в скупом свете сверкающих подчас молний можно было увидеть, что это совсем не Ревелиан.

– Только одно. – Колдун поднял голову. Длинные каштановые волосы, две нарисованные алые полосы, пересекающие внимательные серые глаза. Худое, иссушенное лицо.

– Магнус? – удивился Коррин, сам не замечая, как его голос также превращается в шепот. – Но как? Ты ведь должен быть в лагере Деккера.

– Нет времени рассказывать, – прошептал некромант и бросился к пленнику.

– Что ты?.. – удивился беловолосый, когда товарищ схватил его за руку.

– Это последняя возможность! – яростно прошипел Магнус. – Ты ведь говорил, Белая Смерть, что можешь избавить нас от этого.

– Я не понимаю тебя, Магнус. – Он действительно ничего не понимал.

– Помнишь, тогда, в Элагоне? Когда Дориан покончил с Лоргаром. Ты говорил, что можешь избавить нас от проклятия некроманта! Говорил? – На обычно спокойного и каменно-ледяного Магнуса будто что-то нашло, в его серых глазах отсутствовали какие бы то ни было проблески расчетливого ума – одна одержимость. – Что для этого нужно сделать? Что? Ты говорил о каком-то обратном заклятии…