– Далле! Да ты шутишь!
– Нисколечко. Вот что хочешь, то и думай, а я просто хотела выйти замуж. И не за кого попало, а по любви.
– И тебе храмовое пророчество открыло, что ты встретишь здесь меня? – улыбаешься ты. – Быть не может! Пророчества – они впрямую никогда ничего не говорят. Их еще попробуй пойми: то ли тебе сулят безвременную смерть, то ли удачу на охоте, то ли сердечную любовь, то ли и вовсе кружку горячего вина…
– Вот потому я никаких пророчеств и не испрашивала, – киваю я. – Просто я знала, что судьба моя здесь. А иначе мне так всю жизнь одной и вековать? Охотников за мной поухаживать и то не найдется – что уж о любви говорить… а чтобы меня кто замуж за себя взял, так и вовсе…
– Далле! – перебиваешь ты. – Ну что ты говоришь такое! Разве тебя можно не полюбить?
– Кому как, – задумчиво говорю я. – Дилан, сердце мое… неужели ты и правда не понимаешь, кто я такая? Не понимаешь, кем я была в Храме?
– Ликом Смерти, – недоуменно отзываешься ты. – Ну и что?
– Балда ты все-таки, – улыбаюсь я. – Ты и в самом деле не понимаешь… и все вы здесь не понимаете… это ведь мой дар – помогать душе умершего найти дорогу! Ну кому нужна девушка, которая каждый день имеет дело со смертью!
– А что, у тебя от этого нос кривой, глаза косые, голова глупая или сердце злое? – парируешь ты. – Хотя голова у тебя точно глупая, раз ты думаешь, что тебя полюбить нельзя…
И ведь ты веришь в то, что говоришь. Когда ты полюбил меня, ты даже не задумался ни разу, что я…
Ты сумасшедший, Дилан. Наверное, именно это и заставляет мое сердце таять от счастья всякий раз, когда я смотрю в твое бесшабашное лицо.
Ты сумасшедший, и я тебя люблю.
– Дилан, командир Эттин хоть раз тебе рассказывал, как он к Лиссе присватался?
– Нет, – недоуменно отвечаешь ты. – Я ведь в этих местах человек новый, приезжий. А поженились они еще до того, как я сюда приехал. Ну, я и не выспрашивал как-то.
Ты и в самом деле приехал, когда я как раз вернулась после первого месяца в форте. Приехал – и сразу записался в отряд. Я помню этот день так явственно, словно это было вчера. Я зашла к командиру, чтобы отдать ему талисман, который я сделала для Лиссы, – ну не успевала я к ней никак! – а ты отложил перо, поставив свою подпись на листе пергамента и обернулся, услышав мои шаги… Дилан – я помню, какая улыбка засветилась в ту минуту в твоих глазах!
Ты и в самом деле не был на свадьбе Эттина и Лиссы – ведь она случилась в один день со сватовством, когда я и решила – бесповоротно…
– А зря не выспрашивал. – На моем лице появляется озорное выражение. – История была просто замечательная. Лисса ведь красавица – глаз не отвести. И сердце у нее золотое – да я добрее Лиссы человека не знаю! И умница она. И приданое при ней было немалое. А замуж выйти не могла никак. То есть ухаживать за ней ухаживали, честь по чести, и влюблялись даже… а как узнает парень, чем она себе на жизнь зарабатывает, – и все, как отрезало, и любовь вдребезги, и никакого тебе венчального обруча…
– А почему? – недоумеваешь ты. – Что она такого делала?
– Поросят холостила… Дилан, перестань смеяться немедленно!!!
– Да я и не думаю смеяться, – возражаешь ты, но уголки твоего рта предательски дрожат.
– Вот и не думай. Ну сирота она, чем-то же надо было на хлеб зарабатывать… выучилась на подмастерье коновала, рука у нее легкая… так и повелось. И ничего тут смешного!
– Да в этом и правда ничего смешного, – говоришь ты. – Смешно то, что из-за этого от нее отказывались. Ты точно ничего не путаешь?
– Не путаю я ничего! Мы же с ней с детства дружны были. Это уже потом у меня дар открылся и меня в храм определили – так ведь дружбе это не помеха. Она мне и рассказывала. Сколько парней за ней увивалось – а любой, как узнает, сразу как-то весь потускнеет, полиняет… а через пару дней и нет его – мол, подумал я, дорогая, и решил, что мы с тобой не пара. Она это дело скрывала всячески – ну так городок невелик, долго ли скрывать получится!
– Да что им за беда? – недоумеваешь ты.
– Ох, Дилан… ну страшно им как бы становилось… мне такого толком не понять, я ж не мужчина…
– Ты не мужчина, это точно… – киваешь ты, и снова у тебя в глазах искрится смех, а уголки губ подрагивают.
– По мне, так и они тоже! – взрываюсь я. – Как узнают, что Лисса поросят холостит, так мигом за свою мужскую гордость опасаются…
– А по-моему, мужская гордость расположена в каком-то другом месте, – посмеиваешься ты.
– Ну а им так не казалось! Один раз уже вроде совсем дело к свадьбе шло, да не сладилось. Уж очень парень на приданое ее нацелился… а все-таки себя превозмочь не сумел. Испугался в последний момент, чуть не из-под венца удрал. Ну, а жаба-то душу давит… вот он приметил, как к Лиссе кавалер заезжий мостится, так и света невзвидел – да неужто это приданое, на которое у него духу не хватило, другому достанется? Подлетел, за рукав схватил да как гаркнет на всю площадь: «А ты знаешь, откуда у нее приданое? Знаешь, чем она занимается? Поросят холостит!» Кавалер от Лиссы аж шарахнулся.
Читать дальше