Мэтт Форбек - Призраки Аскалона

Он посмотрел на Риону. Впервые за все время она, поджав губы, согласно кивнула.

Киллин оторвала взгляд от стола и сказала:

— Хорошо. Я пойду с вами.

Риона изумленно вытаращила глаза и пробормотала:

— Прошу прощения, но это невозможно.

— Почему? — спросила Киллин. — Его же ты берешь.

Она указала на Дугала рукой, в которой держала кружку.

Дугал немного оскорбился.

— В Аскалон-Сити призраки кишмя кишат, — сказала Риона, повторив слова сильвари.

Она словно уговаривала несмышленого ребенка.

— Она — некромантка, — объяснил Дугал. — Так что ее это не пугает.

— Именно так, Риона Грейди из Дозора, — подтвердила Киллин. — Моему народу не более двадцати пяти лет. Никто из нас пока не умер ни от насилия, ни от ядов, ни от болезней. Мы не слишком много знаем о том, каково умирать. И для меня мертвые и призраки очень интересны. Если вы пойдете в Аскалон-Сити, я пойду с вами.

Риона посмотрела на Дугала. Он улыбнулся.

— Ты бы ее в подземельях послушала, — сказал он. — Ее речи звучали почти поэтично.

— Мне очень жаль, — развела руками Риона, — но это невозможно.

— Она пойдет, — заявил Дугал.

Риона зыркнула на него, ее щеки покрылись гневным румянцем.

— Не тебе решать.

— Почему же не мне? — пожал плечами Дугал. — Если она не пойдет, то и я не пойду в Лайонз-Арк. Можешь отвести меня обратно, к капитану Логану Тэккерею и лейтенанту Гробану. Ничего, поторчу ближайшие несколько лет на починке доков на озере Дорик. И между прочим, в этом будет возвышенная справедливость. А ты вернешься к своим приятелям из Дозора и расскажешь, как упустила единственного человека, который побывал в Аскалон-Сити, выжил и рассказал об этом. И тогда плакал весь твой план.

Дугал отсел подальше от стола.

— Тебе решать.

Риона побагровела от злости. На пару мгновений Дугалу показалось, что он перегнул палку. Новые грехи быстро перевешивали старые. Риона хрипло выругалась и залпом допила эль.

— Ладно, — сказала она наконец. — Киллин-Ночная, согласна ли ты идти с нами хотя бы до Лайонз-Арка?

— Почту за честь, — ответила Киллин.

— Вот и славненько, — кивнул Дугал. — А я, в свою очередь, скажу «да».

— Да? — решила уточнить Риона.

— Обещаю не дать деру, когда выясню, чего тебе на самом деле надо, — сказал Дугал. — По крайней мере, пока мы не доберемся до Лайонз-Арка.

На следующее утро Дугал обозревал свои пожитки, разложенные на кровати. Торба из чертовой кожи с инструментами — отмычками, гаечными ключами, крючками. Нож. Несколько мятых листков бумаги с заметками о гробнице Блимма. Смена одежды, в том числе плащ с теплой подкладкой, которым можно было укрыться, как одеялом. Новый меч — грубый, изготовленный людьми, в красивых старинных ножнах, похищенных в каком-то разрушенном храме в Каледонском лесу. А еще Око Голема — драгоценный рубин, по-прежнему завернутый в носовой платок Киллин.

Много вещей Дугал с собой никогда не брал. Все, чем он владел, умещалось в потертый кожаный заплечный мешок, с которым он странствовал со времен своей юности в Эбонхоке. После того как здесь, в Городе Божества, умерла его мать, он жил с отцом в Аскалоне, последнем человеческом форпосте, а его тетка Бринна подарила ему этот мешок. Мешок с тех пор пережил многих родственников Дугала и оказался вернее любого друга.

Прошедшая ночь была беспокойной. Во сне Дугалу являлись лица мертвых. Даже сейчас, собираясь в дорогу, Дугал размышлял о том, как бы смыться. Только и всего — не встретиться с Рионой в условленном месте, около Узоланского механического оркестра. Улизнуть через главные ворота или даже спрятаться где-нибудь в городе, залечь на дно в кантанском районе, где у Рионы не было знакомых. Дугал знал: если он пустится в бега, Риона его ни за что не найдет — по крайней мере, если и найдет, то не скоро. Выйти из дома и повернуть не направо, а налево — и все, поминай как звали.

Для себя он давно похоронил Аскалон-Сити и не желал туда возвращаться. Да и кому бы захотелось? Этот город был уничтожен Пламенем Проклятия, его обитатели превратились в призраков, его стены охраняли чарры, не желавшие расставаться с тем, что считали своим.

И все же его странным образом тянуло туда. Тянуло чувство собственного провала. Ощущение цены, уплаченной за случившееся. Ему казалось, что он не завершил начатое дело.

Дугал сунул руку под рубаху, вытащил медальон и долго смотрел на него. Потом осторожно нажал на замочек. Внутри скрывалась камея. На пластинке слоновой кости, лежащей на черном янтаре, был вырезан профиль Валы. Точно такой же медальон с портретом Дугала — черный янтарь на слоновой кости — остался в Аскалоне вместе со всем, что он потерял.