Коллин Хоук - Мечта тигра

Я начал покусывать ее ухо, и она встала и взяла меня за руку.

— Благодарю, друзья, за такой ужин и вашу компанию. Нам нужно уходить, но, обещаю, мы скоро посетим вас снова.

— Но куда вы? — спросила королева.

— Пора начать медовый месяц, — сказал я, целуя пальцы Аны и улыбаясь от их трепета.

— Ах, конечно. Но вы не должны уходить, — сказала королева.

Ана посмотрела на меня, вскинув брови с вопросом. Я ответил:

— Роща сновидений удобна, но я не хочу отвлекаться от богини.

— Мы понимаем, — сказала королева. — Потому мы приготовили домик для вас. Он скрыт в красивой части леса. Феи старались, готовя его для вас. Там много еды, пруд и водопад, прекрасный сад. Для нас будет честью, если вы останетесь на время. Обещаем, мы не побеспокоим вам, пока вы не позовете.

— Неожиданный подарок, — сказала Ана.

Королева ответила:

— Вы одарили нас, проведя тут свадьбу. Наши земли исцеляют и питают нас. Каждый ощутит в этой части Шангри-Ла силу богини. Прошу, примите наш подарок в ответ.

Ана посмотрела на меня.

«Мне все равно, — сказал я. — Я просто хочу тебя», — я ощущал трепет волнения в ней, потер большим пальцем ее костяшки.

Она повернулась и изящно склонила голову.

— Благодарю. Мы примем ваше щедрое предложение. Одна из фей отведет нас?

— Не нужно. Камни укажут дорогу.

— Камни?

Камни вдоль тропы вели на запад и сияли зеленым светом в темноте.

Мы встали, и Кадам тоже. Он хлопнул по моему плечу.

— Скоро увидимся, сын, — он обнял Ану, поцеловал ее в щеки и сказал. — Рад, что теперь ты — часть семьи, — и он добавил. — Заботьтесь друг о друге.

— Так и будет, — пообещал я.

Мы с Аной прошли по тропе. Я видел хорошо и в темноте. Я играл с ее пальцами, она шла чуть впереди, и я скользил взглядом по ее красивому телу, восхищаясь изгибом ее бедер, узкой талией и длинными волосами, задевающими мою руку.

Сильване не обманули. Домик для нас был красивым. Ану обрадовал сад, залитый светом луны. Меня больше интересовала женщина. Ночные цветы источали аромат, но он не пьянил так, как Ана.

Мы были одни, наши разумы были открыты друг другу, и я ощутил ее робость. Я хотел ей напомнить, что кошмары, произошедшие с ней, остались в прошлом.

— Посидим немного у водопада? — спросил я. — Если ты не устала.

Она согласилась, и я силой шарфа создал мягкое одеяло и пухлые подушки.

Я сел, притянул ее к себе и нежно поцеловал.

— Ты прекрасна, — сказал я и нахмурился. — Мы не сделали фотографии.

— Фотографии?

— Да, помнишь? Рисунки, что появляются мгновенно.

— Ах, да. Вот так?

Она взмахнула рукой, и нити сплелись в гобелен, где мы целовались под дождем из лепестков.

Я рассмеялся.

— Это уже неплохо — сказал я.

Она щелкнула пальцами, гобелен свернулся и на ветру улетел в домик. Лепесток слетел с ее волос на ее колени. Она указала на свою голову и спросила:

— Их там много?

Я склонился и шепнул:

— Боюсь, пока мы будем спать, тебя атакуют пчелы.

Уголок рта Аны приподнялся.

— Поможешь?

— Конечно, — я срывал лепестки по одному, нежно вытаскивал цветы, расплетал косы. Процесс был медленным, но мы в нем нуждались. Когда ее волосы остались без цветов, я массировал ее шею и плечи поверх слоев тонкой ткани.

Ана магией сместила нити ниже на спину, чтобы мои ладони касались ее кожи. Я глубоко вдохнул и старался думать о том, что делаю, а не о ее нежной коже и изящной шее. Ее волосы мешали мне, я придвинулся, убрал их за ее плечо, коснулся губами местечка за ее ухом, медленно спускался ими по ее шее.

Она развернулась, ее руки обвили мою шею, и я обнял ее, усадил к себе на колени, прижался лбом к ее лбу.

— Не нужно спешить, Ана. Я рад быть твоим мужем.

Ана отодвинулась и смотрела на меня. Ее платье открывало спину, и вид спереди сильно отвлекал.

Я не знал, как сказать, то, что нужно. Я хотел, чтобы она слышала искренность.

— У нас вся жизнь вместе, а то и несколько жизней. Мы можем не спешить.

Ана коснулась моего лица.

— Ты меня не пугаешь, Сохан. Я не буду отрицать, порой мне не по себе, но я знаю твое сердце. Ты не хочешь мне навредить.

— Я буду защищать тебя жизнью, — заявил я. — Ты — моя леди, мое сокровище, моя премика, — я поцеловал ее щеки. — До конца своих дней важнее всего для меня — радовать тебя.

Она прижалась ко мне и сказала:

— Тогда начнем первый день.

Ана поцеловала меня, я дал ей вести, лег на одеяло, и она растянулась на мне. Сперва я был робким, не шевелился, хотя нити вокруг нее дюйм за дюймом рассеивали свадебное платье. Длинный шлейф стал вторым одеялом, что укрыло нас, золотая энергия гудела между нами, усиливая ласки, и я не сразу понял, пока ее ладони не скользнули по моей голой груди, что она убирала и мою одежду.