Женщина сидела спиной к нему, и за ней почти ничего не было видно, и все же кое–что домовой успел заметить. Он увидел несколько ветвей, обломок корня дерева и листья, трепещущие от ее нежного пения. Странная это была песня — похожа на колыбельную, но мотива не уловить. У Дибука кружилась голова от этой монотонной, убаюкивающей мелодии. Напевая, женщина поливала деревце содержимым своих бутылок. Закончив, она аккуратно завернула его, следя за тем, чтобы не повредить ни одну самую маленькую веточку, ни один самый крохотный листочек. В голове Дибука носились путаные мысли: «Это зло… Это нужно остановить…» Но, увы, запас его храбрости иссяк.
— Завтра придут рабочие, — сообщила женщина кошке, — они отремонтируют оранжерею. Она станет надежной защитой от любопытных глаз и непогоды. Я снова смогу в безопасности растить свое Дерево.
Кошка протяжно и сердито мяукнула. Женщина вдруг резко повернула голову, будто вслушиваясь в какой–то отдаленный крик. На свечах заплясали язычки пламени, откуда–то подул пахнущий сыростью и росой ветер, и на стенах зашевелились тени от листвы Дерева. А потом она засмеялась, и все вмиг исчезло…
Даже после того, как она ушла, Дибук не сразу осмелился выйти из погреба.
Было ясно, что он должен покинуть Рокби. Он должен уйти или будет уничтожен неведомой и страшной силой. И все же домовой колебался. Это был его дом, смысл его жизни. Домовые остаются в своем доме до тех пор, пока его не разрушат. Эра технического прогресса повыгоняла многих домовых с их насиженных мест, и мало кто смог пережить такое унижение. Дибук заботился о доме долгие–долгие годы. И он решил остаться в Рокби до конца. Это решение было нелегким. Лишь самые сильные и безрассудные способны слушаться своего сердца, не обращать внимания на свои страхи, идти к цели вопреки осуждению и насмешкам окружающих. Дибук не был силен духом, но и в нем был тот стержень, который помог ему принять верное решение. Он не искал ничьей помощи — он просто не знал, кто мог бы ему помочь, но не отступил перед своими страхами.
Он тайком бродил по коридорам, несмотря на страх перед Негемет, подслушивал, как женщина разговаривает с кошкой, как шепчет заклинания, но не понимал ни слова. Как–то раз, когда ее не было весь день, он даже прокрался в ее спальню. Многочисленные баночки с кремами и лосьонами, стоявшие на туалетном столике, имели вполне обычный вид. Но Дибук немного умел читать и догадался, что они не так просты, как кажутся. Судя по надписям, эти косметические средства дарили красавице свет вечной юности. Он старательно обошел зеркало, чтобы оно не поймало его отражение и не запомнило его, но все же одним глазком взглянул и увидел в нем женщину. Ее бледное, как луна, лицо сияло неземным очарованием.
— Получилось, — говорила она. — У меня все получилось… Я была старухой, а теперь молода и останусь такой навеки.
Домовой знал, что это не она с ним говорит, а зеркало запомнило любующуюся собой женщину и теперь играет со своими воспоминаниями. Страх пересилил в нем любопытство, и он сбежал.
На ступеньках башни он увидел призрак сэра Уильяма.
— Уходите, — сказал Дибук, — говорят, что есть Врата, через которые вы можете покинуть это место. Уходите, пока не поздно.
— Нет, — ответил призрак надменно, — я еще не покончил с этим миром.
— Поторопитесь… Ее власть растет.
— Когда–то я был олицетворением власти в этом доме, — тихо сказал сэр Уильям. — Когда–то давно…
Дибук оставил его и в отчаянии стал носиться по закоулкам дома, предупреждая об опасности всех духов, всех невидимых существ, населявших Рокби: таинственных призраков, невидимых простому глазу; водяных, булькавших в водопроводной системе дома; бесов, которые потехи ради любили тушить огонь в камине. Ворвавшись в кухню, он увидел старуху с глазами без белков; это была служанка той женщины, которая внушала ему такой ужас. Несмотря на свой почтенный возраст, карга довольно резво кинулась к нему, замахиваясь скалкой, но не тут–то было — домовой увернулся и шмыгнул в стену, правда, потом больше часа ждал, когда старуха уйдет и можно будет прокрасться в безопасное место. Дибук направился к оранжерее, представлявшей собой старомодную постройку. Она была разрушена сильной бурей около пятидесяти лет назад. Теперь три строителя быстро устраняли следы разрухи. Один из работников, очевидно главный, цыган с седоватыми волосами, собранными в конский хвост, и умным, настороженным лицом, говорил им:
Читать дальше