Юрий Ижевчанин - Первая колония

Издевательство было прервано лишь торжественной церемонией вассальной присяги Аюлонга Тору, которую принимали герцог и граф, и которая состоялась в присутствии всех дворян на улице. После присяги высокородная пятерка с женами пошла прогуливаться вдоль берега озера, мужчины занялись мужскими разговорами, а Ингриссу дамы продолжали изредка подкалывать, чтобы прогулка отдыхом не казалась.

На следующее утро большинство дворян разъехалось, знатные гости отбыли на охоту, а дамы остались в деревне. Сидя на третьем этаже башни, они пили чай и вино и продолжали вести светский разговор через голову Ингриссы. Словом, к вечеру Ингрисса была окончательно раздавлена и буквально цеплялась за руку Эссы. Сославшись на усталость, Эсса ушла с Ингриссой на берег и стала выспрашивать у нее подробности развода. Ингрисса доверчиво рассказывала ей все подряд. Она была не столь уж наивна, но эта ледяная атмосфера буквально толкнула ее в объятия Эссы.

Вообще говоря, разводы у старков были не столь уж трудны. Если обе стороны были согласны на развод, оставалось лишь обменяться на глазах у священника и сюзерена либо трех почтенных граждан разводными письмами и публично объявить, кому что достается из имущества и какие имущественные обязанности у мужа перед бывшей женой, на какое время и при каких условиях. Единственным ограничением здесь было то, что такая пара ни при каких обстоятельствах не могла вступить в повторный брак между собой, чтобы не разводились по пустякам, а потом опять мирились. Развод по односторонней инициативе был потруднее. Жена имела право безусловного развода, если муж брал вторую жену без ее согласия, даже по прямому разрешению короля или Патриарха. А если без такого — она имела право не впустить соперницу в дом и потребовать признать недействительным второй брак. Муж имел право развода, если жена две ночи подряд ночевала в доме другого мужчины. Поскольку обычаями и законами было установлено, что жена, муж которой оказался неспособен дать ей здоровое потомство, имеет право зачать от почтенного человека не ниже по положению, в этом случае на ночлеги у другого мужчины полагалось две недели. Аналогично, жена могла потребовать развода, если муж больше месяца жил у другой женщины. В остальных случаях разбирательство тоже было коротким и неформальным. Обращались к суду равных либо к сюзерену. Ингриссу, дочь цехового мастера, отец выдал замуж за пьяницу-мастера из своего цела, которому по пьянке дал во время цехового праздника клятву отдать за него свою дочь. В принципе Ингрисса могла бы попросить развода, но она предпочла уйти ночевать к Аюлонгу и тем самым вынудила мужа дать ей развод. Поскольку из дома мужа она не желала ничего брать, а приданое он уже пропил, для нее это был самый быстрый путь. Выждав три месяца, полагавшихся по закону, чтобы убедиться, что Ингрисса не носит ничего в чреве, Аюлонг женился на ней. Так что предчувствие Эссы было правильно: в некотором смысле Ингрисса была опозорена своим разводом.

Ингрисса даже не подозревала, что она дала Эссе страшное оружие против себя и привела Эссу к решению добиться развода опозоренной, ничтожной по происхождению, вульгарной по поведению (в смысле ведущей себя по канонам простолюдинов) женщины с новым мужем и удаления ее из Колинстринны. Сама Эсса уже давно считала себя прирожденной утонченной дамой. А что касается Аюлонга, то, по ее мнению, он вполне заслужил в жены непорочную дворянскую дочь. Этот стратегический план Эсса стала неуклонно проводить в жизнь, стараясь действовать незаметно. Спешить было некуда, если даже Аюлонг сейчас по уши втюрился, через год-полтора он несколько придет в себя. А два года здесь почти ничего не решают. Ведь эта селедка не родила, когда была первый раз замужем, значит, и сейчас не обязательно родит, а если уж родит, не обязательно сына.

После того, как Аюлонг принес вассальную присягу Тору, троица открывателей торовского булата возобновила работу. Тору никак не удавалось понять, почему же сплав оказался таким? Впрочем, все три соавтора в этом незнании были солидарны. И вдруг в бдении над результатами очередного неудачного опыта, как увеличить выход качественного сплава либо повысить его стойкость, неизвестно кто из нашей троицы закричал: "Давайте сделаем наоборот!" "Да!" — сказали практически синхронно все трое. — "Если есть такой ударный металл, то должна быть и броня от него."

— Но ведь я же оружейник! — возмутился Тор, опомнившись. — Я не бронник и не должен вторгаться на их территорию.