Юрий Ижевчанин - Первая колония

Суй торжественно отдал Дзадзиури кинжал и нарек ему имя Дин Хирристрин из младших. Дин понял, что его приняли в славный род и что Суй обнял его как старший брат. Почти тридцатилетний бывший лазанец признал себя названным младшим молочным братом шестнадцатилетнего Суя.

Внизу виднелась деревня. Думали дойти до нее к обеду. но погода испортилась, поднялся сильный ветер и проливной дождь. К деревне добрались лишь к вечеру, и там пришлось на пару дней задержаться в таверне, переждать непогоду. Дин решил вовсю воспользоваться вновь обретенным правом, а Суй подкинул ему денег на коня, новую одежду, гулянки и подарки. Карисса Ахали (как теперь звали Каринэ) вся погрузилась в неутолимую страсть и бесконечную нежность, тем более, что она поняла: затем даже думать о Суе как о любовнике будет нельзя.

Эти события еще замедлили продвижение, и домой Суй вернулся через три недели после выхода из Ахали-Сопели, уже удостоверившись, что Карисса несет плод и вернув ее мужу.

В Хирристрину Суй вошел с пением шуточной песни, сочиненной им по дороге:

Летела сова — веселая голова.

Всю ночь пролетала, ей кажется мало.

Вдруг солнце взошло, все светом залило.

Глаза ослепило, ворСн пробудило.

Летела сова — ушастая голова.

Глаза заслезились, а уши раскрылись.

Все слышит ушами, не видит глазами.

Летела, летела, на вСрона налетела.

Обиделся черный, завистник позорный,

Собрал ворСн кучу, устроили бучу.

Соколок увидал, всех ворон разогнал.

Сказал сове тихо: избегла ты лиха.

Девицу проводил, и жарко полюбил.

Она засмущалась, и с ним обвенчалась.

На свадьбе той был, мед-пиво там пил,

Все мимо лилось, не мой пир, небось.

Дину предложили участок на выбор, но он отказался:

— Я теперь младший член вашего рода и должен жить вместе с вами и воевать за вас. Я пока поселюсь с женой в домике в усадьбе.

Вскоре Дин построил домик рядом с усадьбой. Крестьянином он быть не хотел, но руки у него оказались золотые. Он вовсю строил и мастерил, тем более, что видел, что все старки работы не чураются, независимо от положения. Он с большим удовольствием учил соколов и затем появившихся орлят. Сов он побаивался, а воронов презирал. На лазанском языке он через полгода перестал разговаривать из принципа. Несколько лет счастливой и безоблачной жизни он с женой получил, пока не нагрянули новые большие потрясения.

Две сестры, как выяснил Суй, отправились в Дилосар, уже нашли себе женихов и отцу надо было спешить на свадьбу. А Сую предстояло вновь заняться птицами в отсутствие самого главного.

К Асретину Хирристрин послал Чунга Эйлартаръэ. Барон пытался усмирить Западный Ицк, и дела у него шли еще хуже, чем у принца. Население было явно враждебно, арцхане ненавидели лазанцев издавна, а теперь еще сильнее, как предателей. Огонь почти не помогал, а добрые слова не слушали. По временам налетал из Ссарацастра сам Цацикот, а еще чаще мелкие полубандитские отряды. Чунга тоже сразу определили к разведчикам, и в первую же ночь сова высмотрела что-то подозрительное в соседнем лесу. Пока со всеми предосторожностями разведчики пробирались вслед за Чунгом, отряд успел уйти. Днем Чунг сову отпускать не осмеливался.

Но это было небольшим достижением: если бы не старкские супер-псы, потери в партизанской войне были бы намного больше. Умные друзья вынюхивали и выслушивали врагов пока что лучше, чем сова, которой помогло лишь то, что она легко перелетела через лесную чащу. Враги беспощадно отстреливали псов, а старки столь же беспощадно мстили за каждого убитого друга. В деревнях псов уже опасались трогать: вырезали за убитого в деревне пса каждого десятого мужчину, считая всех, от младенца до старца, и забирали всех приглянувшихся женщин.

Конечно, ночная доставка донесений скоро сделалась привычным делом совы, она не была столь привязана к хозяевам, как псы, и летела на немой свисток или на сигнальные огни издали. Но в целом пока что она большого впечатления на барона не производила.

— Я-то думал, царь вез нечто великое, а это похуже наших псов будет, — ворчал барон. — А сколько денег на этого задаваку-ученого ухлопали! Только недавно я послал ему шесть дворов месепе, заодно конфисковав им на дорогу ослов и провиант у глехов и бывших азнауров, кто злее всего на нас смотрит. Хоть в этом надутый индюк Хирристрин чуть помог!

В такой обстановке Чунг даже не осмеливался заговорить о главном поручении ученого: доставить орлят, поскольку в этих горах гнезд орлов было много.