Ольга Михайлова - Оборотни Митрофаньевского погоста

- И как девушки погибли? Самолично постарались?

Оборотень удивился.

- С чего бы мне себя утруждать-то? Просто раскрыл я девицам, дорогим кузинам, глаза на мир, и открылись их очи и узрели они, что поклонники их - нежить призрачная, возлюбленный одной - просто сонное видение, большая летучая мышь, а ухажёр другой - упырь болотный эфемерный, и сковало сердца их ужасом, и напала на них печаль-тоска. Надиктовал я им записки да и отправил одну в - Неву-реку, другую на чердак... А так как кузины мои были дуры удручающие, то противостоять мне не могли, ибо молитв нужных отродясь не знали, креста на себе не имели, да и в голове у них тоже совсем пусто было. И приняла их Геенна, и 'возрадовахся ад всехмехливый'

- А ко мне вы зачем пришли?

Покойник развёл руками.

- Чтобы поторговаться. Мне, признаюсь, не понравилось ваше вчерашнее поведение, а тем паче - нынешнее. Клодию - тоже. Эта вода, амулеты, заступ, осиновый кол... Да ещё выставили напоказ. Такие вещи-с... нервируют. Глупо как-то, а?

- А я не дурак, - лениво проронил Корвин-Коссаковский, - и потому не боюсь казаться глупым. Вы всё поняли правильно. Если с Ниной случится то же, что с Любомирскими, - за все проказы дружков и ваши прихоти - ответите вы один. Я разнесу ту чёртову могилу в щепки и воткну этот кол вам в сердце... Точнее, в грудь. Какое там у вас сердце? Завтра я туда наведаюсь и погляжу, как сподручнее это сделать.

Протасов-Бахметьев с досадой откинулся в кресле.

- Я так и понял, и потому-то я и здесь. Мне, признаюсь, несколько странно взывать к милосердию человека, однако... приходится. Послушайте. Вашу племянницу я не трону, Клодий - тоже, Цецилий сыт, как клоп в барской постели. Но, дорогой Арсений Вениаминович, я девиц Черевиных не трогал. Разве справедливо наказывать одного за вину другого? Мир и так переполнен подонками, - зачем нам им уподобляться? Зачем лишать меня крова за чужие грехи? Становиться бесприютным духом... - Постумий скривился.

- А девочек Любомирских вам не жаль было? Они же вам кузины...

- Полно, я не сентиментален, - усмехнулся оборотень, - будьте разумны, из этих девочек вышли бы разве что две великосветские потаскушки! На двух дурочек меньше стало. К тому же, не сожри их мы, их сожрали бы сабуровы да грейги, энгельгардты да ратиевы. Сабуров, заметьте, обделал свои дела быстрее нас всех. Даже Клодия опередил. - Мертвец склонил голову набок, словно пытаясь, подобно ласковому псу, заглянуть в глаза Корвин-Коссаковского, - вы же не можете этого не понимать.

Это Корвин-Коссаковский к своей досаде понимал.

- Будь проклят этот мир, где люди обставляют упырей, - вздохнул он.

- Мир по определению лежит во зле, - поддакнул Постумий, то ли соглашаясь, то ли оспаривая тезис собеседника. - Но без воли Господней, вспомните, волос с головы человеческой не падает, и никакая сила бесовская не сможет помешать человеку спасти свою бессмертную душу. Потому нас... терпят. Наказание указует Бог, а сотворяют сатана и бесы. Так что... Нежить существует пусть и без благословения, но по допущению божьему, а стало быть, ей тоже есть надо.

Корвин-Коссаковский почувствовал, как на него со всех сторон наползает вялая тоска, та висельная хандра, что лечится только ледяным дулом пистолета. Арсений поднял глаза на Постумия и заметил серый блеск глаз нечисти, плотоядный и хищный. Невероятным усилием воли он стряхнул с себя дурной морок. В глазах просветлело. 'А ведь меня он не трогает, только искушает...', пронеслось у него в голове. 'А почему? А ну да... без воли Божьей...'

Арсений резко встал.

- Пусть ест, да с оглядкой. Всегда найдутся и те, кто вонзит в упыря осиновый кол, Постумий, - он с ненавистью окинул взглядом покойника, - и нетопырю скажи - ничего он обратно не получит. Я предупредил тебя. Если я переживу Нину только на один день, я и в этот день успею с тобой поквитаться. Я не отдам её.

Граф Протасов-Бахметьев уже стоял на ногах. Он улыбался.

- Откуда в вас эта глупая готовность вступить в борьбу с бесовщиной? Ведь это нелепо.

Корвин-Коссаковский схватил осиновый кол, вскинув его наперевес, как копье. Мертвец опередил его, отодвинувшись.

- Ну, полно-полно. Я ведь всё понимаю. Не гневайтесь. И все же... в наше время, когда любой щенок способен дать сто очков вперёд нам, нечисти, стоит ли утруждать себя изготовлением осиновых колов? Плюньте, ваше сиятельство. Метафизическое обоснование существования зла у Канта...

Корвин-Коссаковский перебил демона.

- Заткнись, нечисть. Надо смотреть в глаза чёрту прямо, и если он чёрт, надо называть его чёртом и не лезть к Канту или Гегелю за обоснованием. Оттого бесы и разгулялись, что вас метафизически объясняют, нет, чтоб по рогам вас, проклятых. Глядишь - и провалились бы вы в преисподнюю... - Он снова поднял кол. - Убирайся.