Ольга Михайлова - Оборотни Митрофаньевского погоста

- Ты не волнуйся, милейший, - обернулся граф к камердинеру, - господин твой, говорил же, примет меня, не правда ли, Арсений Вениаминович?

Корвин-Коссаковский отчётливо кивнул. Калистрат исчез за дверью. Протасов-Бахметьев развёл руками и шутовски поклонился.

- Простите, любезнейший Арсений Вениаминович, но не мог покинуть свет, не засвидетельствовав вам своё почтение.

- Постумий Пестиферус...

Протасов-Бахметьев весело рассмеялся, закидывая голову и точно любуясь собеседником. Развёл руками.

- Меня редко называют моим собственным именем, но почему бы и нет, в конце концов?

Корвин-Коссаковский вздохнул и предложил гостю присесть.

- Благодарю покорно, я вообще-то ненадолго, нынче полнолуние, пора...

Арсений молча опустился в кресло напротив и впился глазами в нежить. Сейчас, когда он понимал, кто перед ним, он приметил некоторую странность двоящегося лица графа, и отсутствие тени на противоположной стене, оставлявшей у него странное чувство, что он общается с пустотой, и прозрачный вакуум его взгляда. Однако теперь граф изменился: исчезли суетливость движений, игривая улыбка и блеск глаз. Перед ним сидел человек из мрамора - бесчувственный, бесстрастный, спокойный.

Корвин-Коссаковский тоже не был взволнован, хоть и несколько недоумевал, зачем Постумий Пестиферус нанёс ему этот неожиданный последний визит. Тот же несколько томительно долгих минут молчал, потом наконец заговорил.

- Вы меня несколько удивили, ваше сиятельство. Когда мы поняли, что наши планы вам известны, а мы поняли это ещё после вашего визита на известную квартирку к чёртовой бабушке, коей я в одной из личин сынком незаконнорождённым приходился, мы, признаюсь, посмеялись, но планы менять не собирались, понимая, что противостоять вы нам не сможете. Но при этом, пока Клодий забавлялся, Цецилий лакомился, я... я продолжал наблюдать за вами.

Корвин-Коссаковский смерил собеседника долгим взглядом, но не перебил его.

- Вы ввязались в абсолютно безнадёжное и пустое дело, и, что меня особенно удивило, понимали это. Я наблюдал за вами у графини Нирод. Вы подготовились недурно и сузили круг подозреваемых до минимума. Браво. Мы не стали рисковать - и представились пришлыми: парижанином и военным на побывке, Клодий, вечный вертопрах и первый любовник, выбрал свою извечную личину красавца, но и тот вернулся из Италии. На самом деле Протасов-Бахметьев умер месяц назад в Берлине от чахотки, Макс Мещёрский, которого знал ваш друг, погиб при Александрополе, а Александр Критский был убит месяц назад на дуэли в Риме.

Корвин-Коссаковский кивнул.

- Понимаю. А часы на комоде?

- Да пошутил я просто. - Постумий улыбнулся. - Мне лгать-то не привыкать, но на нас клевещут, уверяя, что мы лжём постоянно. Нет, временами мы правдивы, тем более, когда лгать бессмысленно. Но меня удивило, когда вы на следующий день явились снова. Я-то полагал, что сумел вас... несколько вразумить.

- Я испугался, - кивнул Корвин-Коссаковский, - но ненадолго.

- Да-с, ненадолго. Но, в общем-то, вы не мешали, да и помешать не могли, всё шло, как было задумано, но тут вмешалось обстоятельство, которое удивило нас, клянусь, столь же сильно, как и вас. Мы взбесились, почувствовав себя обокраденными. Этот мерзавец Сабуров увёл у Цецилия обед из-под носа.

- Представляю себе его огорчение, - пробормотал Корвин-Коссаковский и вздохнул.

- О! Он рвал и метал, - кивнул Постумий, - был в лютом гневе. Подумать только, его, уважаемого профессионального вампира, обставили как мальчишку! И кто? Человек! Но сами они, конечно, не дремали и основательно полакомились у Любомирского.

- Ну, не скромничайте, - зло прошипел Корвин-Коссаковский, - скандал вы спровоцировали отменный.

- Ну так, творить мерзости - ремесло нечисти. В чём вы меня укоряете?

- А почему Нина вас увидела на сеансе? Меня подразнить хотели?

Мертвец вытаращил глаза и покачал головой.

- И в мыслях того не было, дорогой Арсений Вениаминович, поверьте, просто не рассчитали, забыв о новолунии! Девица-то сомнамбула, а в день новой луны призраки проступают. Недосмотр вышел, одним словом! На вечер воскресения новолуние пришлось, а тут этот дурачок-спирит со своим сеансом... Идиот... - ухмыльнулся Постумий,- среди призраков сидит и призраков вызывает. Хоть и родня он мне, но не люблю эту публику, - брезгливо поморщился он, - остолопы.

Арсений зло хмыкнул.

- А с Любомирскими - вы 'пошутили'?

Мертвец расхохотался.

- Трудно сказать, ведь и тут конкуренция была огромная. Голодный волкодлак Ратиев, шустрый мальчик, к приданому в сорок тысяч подбирался, тоже сожрать девиц хотел, да и мерзавцы Грейг с Энгельгардтом, хоть один с дырявым задом, а второй с оттоптанными вдовицей яйцами, тоже ребята не промах, уверяю вас. Стравить пришлось. Клодий-ленивец девку Лизавету совратил да и откланялся, Цецилий присосался к Анастасии и поужинал основательно, но Энгельгардт и Грейг на сорока тысячах жениться были готовы, будь девицы хоть в чахотке, хоть с люэсом. Но тут уж я вмешаться решил. Не будет того. Недостойны они... таких денег.