Владимир Мясоедов - Растущий лес

«Чтоб меня… — ошалело подумал архимаг, но уточнять, кто именно должен был проделать с ним операцию интимного свойства, не стал. — Если у них военный союз, то Древний лес пора переименовывать в Темный. А если любовь, то меня — в идиота, а Ллос — в светлую богиню. Но последнее вряд ли».

— Древний осквернитель. — Губы темной эльфийки расползлись в улыбке. — Я знала, что ты придешь. И я готовилась.

Змеехлыст в ее руке стал стремительно увеличиваться в размерах, а из его рукоятки вылетели новые змеиные тела. Их были десятки, сотни, тысячи.

«Интересно, — отстраненно подумал архимаг, — кого она принесла в жертву, что добилась такой благосклонности от своей богини? Не иначе как всю свою семью целиком. Давненько я не видел подобного зрелища…»

Полуживое оружие взметнулось вверх шипящей и скалящейся волной. И опало, рассеченное на две части. Впрочем, из обрубков тотчас проклюнулись новые головы.

Висфоэль ударил молча. Но сильно. Удлинившиеся в сотни тысяч раз стебли травы могли бы пробить насквозь дракона. Но бесславно пропали в защите архимага.

— Хаос, деточка, в обороне не менее эффективен, чем в наступлении, — назидательно сказал Келеэль, окруженный пленкой постоянно меняющего цвет, форму, магические градиенты и многое другое, чему в языках смертных и названия-то нет, первовещества. — И пока я способен поддерживать щит из него, ни физическая, ни магическая атака меня не настигнут. А стоит ему коснуться вас, и жалкими остатками двух самоуверенных глупцов побрезгуют даже падальщики нижних миров.

— Я знаю, — улыбка жрицы стала еще шире, — но из каждого правила есть исключения!

Сознание архимага получило удар невообразимой силы и утратило концентрацию, занятую борьбой за собственное «я». Разум древнего волшебника вступил в битву, перевес в которой был явно не на его стороне. Возможно, что-то подобное он бы испытал, если бы схватился с Мозгом. А может быть, и нет. Монстр, выращенный на основе гипнурга, был один. А сейчас в голове волшебника буйствовало никак не меньше двух десятков самостоятельных и очень недобро настроенных личностей, каждая из которых обладала немалой ментальной мощью.

Пленка Хаоса разрушилась, и тело волшебника вместе с креслом замерло в воздухе без малейшей защиты. Обычный огненный шар, которому надлежало его испепелить, устремился к цели. И был перехвачен. А затем Келеэля с практически выжженным мозгом какая-то неведомая сила резко рванула назад. Давление на разум архимага уменьшилось, и он пришел в себя. Даже смог застонать и слегка пошевелиться. А потом и глаза открыл.

— Кажется, я брежу, — прошептал он.

Гигантское лицо Михаэля, слепленное из духов воздуха, отрицательно покачало головой. А затем в титаническую фигуру, бережно держащую в ладони кресло с древним эльфом, ударил поток змей. Напитанное магией полуживое оружие прогрызло в груди гиганта, похожего на шамана, настоящую просеку, вызвав на свитом из струй ветра лице гримасу боли. А затем гигант ответил. С его протянутой длани вниз, к замершим в неподвижности жрице и Висфоэлю, потекли молнии. Небесное пламя ударилось о щит из трав, который укрыл тех, кто едва не оборвал жизненный путь пятитысячелетнего архимага. Зелень вспыхивала и гибла, но надежно защищала лорда-жреца и его темнокожую соратницу.

— Этим их не возьмешь, — покачал головой архимаг, видя, как разряды чудовищной мощи бессильно растекаются по куполу из измененных магией растений одного из трех правителей Древнего леса. — Но у меня есть средство. Хаос!

Всеразрушающая слепая стихия, удар которой, правда, был несколько слабее, чем тот, что обрушился на стаю летающих дисков, уничтожила потоки молний, по-прежнему щедро источаемые воздушной дланью, и обрушилась на травяной щит. Но те, кто был под ним, уцелели. Потоку всеизменяющей первоматерии оказался противопоставлен другой поток, состоящий из смешения земли, травы, бревен, темной магии и магии природы. И два чудовищных по силе удара исчерпали друг друга. А кресло архимага на какое-то время стало обычным куском дерева. Полностью выработав вложенную в него силу. Теперь в воздухе оно держалось исключительно за счет того, что его ножки опирались на плоть гигантского эльфа, слепленного из воздушных струй и духов.

— Невероятно! — прошептал Келеэль. — Как они смогли?!

И тут князь нанес удар по крышке своей ловушки изнутри. Столб зеленого пламени подкинул вверх бревна, перекрывающие щель, и тех, кто на них стоял. А также тех, кто вцепился в них с нижней стороны, обеспечивая столь необычной паре невидимую, но очень ощутимую поддержку. Десятка два гипнургов, смертельно опасных своей псионической мощью, взвились в небеса в первый и, скорее всего, последний раз. Наводящие ужас щупальца сжимались и разжимались, не в силах отвратить смерть, ждущую туманящих разум. Телекинез самих себя, то есть левитация, никогда не давался слепым от природы монстрам. Среди них летели и Висфоэль вместе с оставшейся безымянной жрицей. Одного из гипнургов бросило прямо на нее, и хищные отростки конвульсивно вцепились в свою последнюю жертву. Отчаянный вопль пожираемой заживо смолк раньше, чем служанка Ллос коснулась земли. Вместе с ней разбились практически все противники архимага. Только Висфоэль смягчил падение магией. Но после этого лорд-жрец повел себя совсем не характерно. Он не пытался бежать или драться, просто лежал на мягком ложе из травы. Острое зрение архимага позволило различить ниточку слюны, вытекавшую из уголка его рта.