Но обостренные яростью органы чувств вампира уловили его движение. Клыки удлинились, зрачки сузились.
Данте метнулся, одним прыжком настиг Бена и всем телом обрушился на него. Они вместе упали на пол. Клыки Данте скользнули по уху Салливана, тот завизжал:
— А-а-а, ублюдок!
Не дав ему возможности выскользнуть, Данте одним резким движением свернул Миньону шею и оставил мертвое тело лежать на полу. Он смутно ощущал едкий запах, слышал тихое шипение, словно над головой вился рой мух. Боль обжигала все тело, когда Данте поднялся и отвернулся от разбитого окна. До него донесся топот тяжелых ботинок, в дверном проеме замаячил расплывчатый силуэт в черном.
— Все чисто… О черт, — откуда-то издалека послышался голос Нико. Он поддержал Данте и повел его прочь из залитой солнцем смотровой. — Господи, Ди, сколько времени ты провел на солнце?
Данте покачал головой:
— Не долго. Этот ублюдок разбил окно.
— Да, я видел. — Голос Нико прозвучал как-то мрачно. — Надо быстрее возвращаться в бункер.
— О черт! — выругался сидевший за рулем воин, которого Данте назвал Чейзом. Он поспешно открыл дверцу и выскочил, как только Данте и еще один воин вышли из клиники. Они бежали к машине.
Вернее, Данте, еле передвигая ноги, практически висел на своем товарище, который старался быстрее добраться до автомобиля. Непокрытая голова Данте была опущена, на груди сквозь прореху в рубашке виднелось красное пятно чудовищного ожога. Чейз открыл заднюю дверцу и помог затащить Данте внутрь.
Воин тяжело дышал, лицо исказилось болью, глаза с узкими щелками зрачков горели янтарным пламенем, из-под приоткрытых губ выступали острые белые кончики клыков — настоящий вампир, которого Тесс должна была бояться, но она не боялась.
Товарищи Данте делали все быстро, в каком-то мрачном молчании, у Тесс внутри все похолодело. Чейз закрыл заднюю дверцу, бегом вернулся на место водителя, завел мотор, и машина сорвалась с места.
— Что с ним случилось? — взволнованно спросила Тесс, не в силах видеть окровавленное тело Данте. — Он ранен?
— Обгорел, — ответил воин, имени которого она не знала, но уловила в голосе славянский акцент. — Этот наркодилер, скотина, разбил окно. Данте пришлось расправляться с ним под лучами солнца.
— Но зачем? — спросила Тесс, глядя на Данте, чувствуя его боль и тревогу его товарищей. — Зачем он… зачем вы сюда приехали?
Данте с трудом снял с руки перчатку и потянулся к ней.
— Тесс…
Она взяла его руку, сильные пальцы Данте тут же сжали ее ладонь. Тесс ощутила его тепло, которое, проникая в глубь сердца, давало ей ответы на все вопросы. У Тесс перехватило дыхание.
Это была любовь — глубокая, страстная. Она чувствовала ее без слов.
— Тесс, — еле слышно прошептал Данте, — это была не моя — твоя смерть…
— Что? — Тесс стиснула его руку, на глаза навернулись слезы.
— Видение… это был не я, а ты. Я не мог… — Он замолчал и тяжело, превозмогая боль, вздохнул.
Тесс смотрела в его горящие огнем глаза, по ее щекам текли слезы.
— Господи, Данте, ты не должен был так рисковать. Ты мог погибнуть.
Уголки его губ дрогнули, обнажая кончики клыков.
— Это того стоило… теперь ты рядом. Ради этого стоило рисковать.
Тесс обеими руками порывисто сжала его руку, ее переполняла благодарность, и устрашающий вид Данте нисколько не пугал ее. Всю дорогу, пока они ехали до бункера, она не выпускала его руку.
В гараже Чейз заглушил мотор, Тесс вышла из машины и отступила в сторону, чтобы не мешать. Воины вытащили Данте из машины и довели до лифта, он едва держался на ногах. Когда лифт спустился под землю и двери открылись, их уже ждали — три воина и две женщины, все мгновенно засуетились.
Одна из женщин подошла к Тесс и приобняла ее за плечи:
— Я Габриэлла, подруга Лукана. С тобой все в порядке?
Тесс пожала плечами и чуть заметно кивнула:
— Данте поправится?
— Думаю, да, если он будет знать, что ты рядом.
Габриэлла повела Тесс по коридору в сторону лазарета, отсюда она в страхе сбежала несколько часов назад. Тесс вошла в комнату и наблюдала, как с Данте сняли ремни с оружием, одежду и ботинки и уложили на кровать.
Тесс тронула забота, которую проявляли к Данте воины и женщины. Здесь его любили, принимая таким, какой он есть. Они были его семьей, здесь был его дом, и он рисковал потерять все это только ради того, чтобы спасти ее. Страх Тесс, возмущение тем, как он с ней поступил, исчезли сами собой. Она смотрела на Данте, так тяжело пострадавшего из-за нее, и чувствовала, как ее переполняет любовь.
Читать дальше