Кристиан Бэд - История одного имени

Два часа… Лайтмен нажал на кнопку автопилота, снял панель с бортового компьютера и, поморщившись, замкнул пальцами контакты. Не совсем приятно, конечно, было подключаться к компу напрямую, но иначе пальцы просто не успевали за мозгом. Слава богу, что в СКР пока еще не вычислили эту его милую особенность работы с компьютером. Узнали бы — могли бы башку на запчасти разобрать. Любопытные люди работали в СКР, охочие до чужих мозгов. И Ланс берег от них свои секретики трепетно — всё-таки всю жизнь, считай, провёл в школе-интернате и уж чему-чему а жить под постоянным наблюдением был обучен.

Под черепом сразу что-то завозилось. Ланс вошел в систему, «пробежал» мимо паролей, маскируясь под общий опознавательный сигнал: «Попробуем узнать, почему же меня вызывает сам «поросюшка Булли»? Шерман обещал крутое задание…»

Поросюшкой Булли Лайтмен по старой привычке называл шеф-директора внешнего отдела СКР Сэма Нортона. Не то что бы директор был сильно похож на свинью, но и не то что бы очень от нее отличался — порода была та же: жрёт всё подряд и всё время недовольно хрюкает. Шерман, кто не понял, — фамилия куратора группы, в которой до сих пор числился Ланс, хотя от группы осталось уже едва полдюжины парней. За то уж эти прошли и естественный, и не естественный отбор. Были там психи даже похуже Лайтмена. Болтом Андерс, например, «прославился» тем, что любил отрубать у допрашиваемых пальцы по фалангам, а потом варить из них суп с клёцками и жрать. А начиналось всё между прочим с невинной забавы — ну отрубал пальцы, ну варил, ну кормил ими же допрашиваемых. Или Эм Скоткинс, то есть Майк Майерс-второй, ну исключительная скотина. Тот, если не воняло кровью, работать не мог, он её в пакетике с собой носил…

Ланс просмотрел последние шифровки по 7-му личному каналу шефа СКР, но ничего интересного не обнаружил. Он был разочарован — неужели его таки «развели» с заданием и на самом деле это — дисциплинарный вызов? Неужто шеф прознал что-нибудь про ту мелочь, которую Ланс недавно ухитрился перевести на свой счет, аккуратно выудив из бухгалтерского компьютера вместо 2 долларов и 47 центов командировочных 2 миллиона, два доллара и 47 центов? «Нет, — беспечно решил он. — Скорее можно допустить, что информация о задании просто не введена в компьютер».

Ланс лениво переключился на научный канал, машинально отметил упоминание ненавистной фамилии директора Мутационного центра Сигби и замер: он понял, что наткнулся на нечто действительно любопытное.

Код @ 217 N Х4

«20.07.19хх. Научно-исследовательской экспедицией на территории южной Ботсваны в местечке Хуа-Хуа найдено древнее захоронение в виде яйцеобразного контейнера из неизвестного материала, оборудованного 27-ю ячейками.

В 5-ти ячейках артефакты отсутствовали. В 22-х находились кристаллоподобные образования 2-х типов:

— А*: индиго-синего цвета с желтоватым переменным свечением (14 штук)

— Б**: прозрачно-белые, структурой напоминающие кварциты (5 штук.)

Все кристаллы разной огранки и величины (см. примечание)…

Примечание Ланс читать, конечно, не стал.

«…В полевых условиях установлено: отсутствие стандартных О-В* реакций, отсутствие изменения температуры при нагревании и охлаждении, произвольная смена интенсивности излучения у кристаллов типа А, произвольное осветление и помутнение граней у кристаллов типа Б, отсутствие мотивации при изменении удельного веса кристаллов обеих модифицикаций…»

«В смысле, они там летали, что ли по лаборатории? Нормальным языком мы, конечно, писать не умеем…» — Ланс скинул пару страниц.

«…Выписки из лабораторного журнала: 17.31. Внезапное усиление свечения кристалла А-4. 17.32. Мутнеет Б2.

17.33. А4 левитирует в 2,5 см. от стола дежурного. Начинает светиться А12. 17.43. Светятся А11, А7 и А3. Свечение угасает.

Личное мнение лаборанта: «У меня создалось впечатление, что они переговаривались между собой…»

«Ого, — подумал Лайтмен. — Конечно, лаборант, не побоялся это впечатление проверить… Знаем мы этих душек-лаборантов: будь на месте кристалла человек — на молекулы бы разобрали. А камушек — тем более…»

«…28.07.18.22. При попытке подвергнуть А4 давлению в 20 g наблюдался резкий перепад напряжения в сети, в результате чего барокамера временно выведена из строя. Когда лаборант попытался продолжить эксперимент, положив А4 под пресс, наблюдалось разрушение межмолекулярных связей во всех металлических частях аппаратуры в лаборатории».

«Нифига себе… Так-таки все приборы рассыпались? Жалко, что лаборант уцелел… Отчет о том, как чинили лабораторию?:):) Пропускаем….»