Токацин - Зелёный рассвет

Опытные Речники удерживали новичков от напрасного риска. Плохо только, что они сами зачастую думали, что Сиджен опытных не трогает! Халан покупал все странные приборы, которые Речники приносили отсюда. Во-первых, он мог исследовать их, а во-вторых, избавить Речников от лишнего облучения. Даже Фрисс из любопытства пару раз ходил по Городу, но не нашёл ничего, что стоило бы ожогов и возможной болезни. Крыс и демонов он не боялся — сражались с ними, ничего особенного! А вот невидимые лучи…

Переулок закончился, знакомые окраины остались позади. Ничего способного вспыхивать Речник пока не нашёл, горелые крысы тоже ему не попались. А дальше начиналась неизвестность.

Эта улица была широкой, как приток Реки. Рилкар лежал на ней полосами, где в два слоя, где в три. Фрисс припомнил один из рассказов Иригина — о дорогах Тлаканты, которые сами двигались и везли путников к цели. Наверное, эта слоистая дорога была такой… Живая дорога! Чего только ни расскажет Иригин…

Что-то, как показалось Речнику, сверкнуло за провалом двери, давно сорванной с петель и расколотой на части. Он вошёл в дом, стараясь не поднимать шума, и уткнулся носом в неподвижный подъёмник. Блестела одна из кнопок на его двери — древние зачем-то сделали её светящейся, она и светилась до сих пор. Фрисс постучал по ней пальцем, заметной вспышки не дождался и решил, что не её свечение насторожило Найгиса.

Раз уж он сюда зашёл, надо заглянуть хоть в одну "пещеру". На верхние этажи не попасть — лестницы нет, подъёмник давно умер — а внизу всё наверняка разломано и растащено, однако попытать удачу можно.

Сколько металла и стекла пропадает здесь… И сколько лишних преград возвели древние на пути Речника… Фрисс хотел уже бросить эту затею, когда дверь с ужасным скрипом открылась. Странно, что сюда не сбежались крысы со всего города!

Он вошёл в коридор. Здесь до него никто не был с самого Применения, и ему тоже заходить не стоило. Одно из ответвлений Пучка вошло именно в эту комнату.

Расплавленный скирлин у стены. Несколько странных предметов, слишком крупных, чтобы Фрисс мог их унести, и слишком обугленных и облучённых, чтобы он захотел их тащить. Выбитое окно и горка расколотых костей под ним. Фрисс неосторожно выдохнул, и кости осыпались пеплом. Кто-то погиб здесь, и никогда Речник ничего о нём не узнает…

Фрисс покинул мёртвый дом и пошёл дальше, разглядывая редкие полустёртые знаки неведомого алфавита на стенах. По другой стороне тихо, как тень, проскользнул Фойст — изящный и быстрый демон с острейшими когтями. Речник вовремя притаился за углом — Фойсты дружелюбием не отличались.

Спрятался с одной стороны — заметили с другой: что-то зашуршало сверху, и пыль посыпалась с подоконника. Бурая крыса размером с крупную кошку спускалась по стене, подозрительно сверкая глазами. Разведчик Крыс Моджиса. Очень нехорошая встреча…

Фрисс тихо вынул меч из ножен. Одного удара хватило, крыса метнулась в сторону, но клинок пронзил её насквозь. Большое везение, обычно они более осторожны и скрытны. Теперь эта пакость не наведёт на него стаю…

Внезапно стены перед глазами поплыли. Фрисс едва устоял на ногах, его бросило в жар, потом в холод. Что это?!

Он постоял у стены, выравнивая дыхание. Вроде прошло, но сразу захотелось уйти прочь. Ощущение опасности сгустилось, как облако, и окутало Фрисса. Дома-горы давили на него. Мёртвый город, город, где живёт смерть…

Странный возглас заставил его вздрогнуть и очень осторожно завернуть за угол.

— Кьяа! Моё! Верни!

Неизвестный говорил быстро, на грани визга, вроде бы по-сингельски, но так, что Фрисс еле слова разбирал — какой-то скрежет заглушал их.

— Кьяа! Дурень! Лапы! — заверещал в ответ другой голос, более низкий, но тоже писклявый.

— Конт врёт! Конт — вор! Верни! — заорал первый.

— Тихо! Дом Стинка! Стинк убьёт! — вмешался третий, тихий, но гулкий.

— Стинк убьёт, — подтвердил вполголоса четвёртый собеседник, и Фриссу показалось, что он самый младший или самый мелкий из всех. Кто может браниться посреди мёртвого города? Не крысы же, в самом деле…

За углом Фрисс обнаружил небольшую площадку, сплошь залитую рилкаром, сквозь который так и не смогла пробиться трава. Над площадкой возвышалось здание, формой похожее на башню, а над башней — высоченная ветвистая мачта, вроде тех, что высились над сарматской станцией. Но там по ветвям бегали неяркие огни, эта же мачта была чёрной и безжизненной. Одна из стен здания раскололась и осыпалась грудой рилкаровых кирпичей, и Фрисс мог увидеть внутренности — сложенные друг на друга красные бублики из чего-то, похожего на гранёное стекло. Некоторые из них свалились с общего стержня и лежали поблизости, другие перекосились, когда стержень искривился. Рилкар был оплавлен, а внешнее покрытие — кирпичного цвета фрил — почернело, вздулось и пошло пузырями. На уцелевшей стене ещё виден был чёрно-жёлтый трилистник, предупреждающий об опасном излучении, язык пламени в треугольнике и какие-то надписи на неизвестном Фриссу языке. На бубликах, обломках стены и на мостовой вокруг пролома сидели разномастные крысы — и приглушённо, но сердито ругались между собой. Фрисс неслышно подобрался к башне, крысам пока было не до посторонних. "Где они человеческий выучили?!" — думал он в изумлении.