Татьяна Абалова: Душа

— Я подарю тебе настоящий.

Бордель, вопреки ожиданиям, был тих и пуст. В комнате, задрапированной красным бархатом и освещенной по-старинному свечами, не оказалось ни души. Вернее, душа была лишь одна — Любашина, но на диванах не сидели полуголые девицы, а вокруг них не прохаживались мужчины, стреляя похотливыми взглядами. Именно так себе представляла бордель вчерашняя школьница Любаша.

Демон тронул кнопку звонка, и вскоре перед ними появилась женщина, чьи густые волосы были уложены в высокую башню. Красивое тело обтягивало черное платье с длинной молнией, заканчивающейся у горла.

Увидев Трега, демоница кокетливо расстегнула молнию, приоткрыв полушария крепких грудей.

— Треггион! — с придыханием произнесла она. — Приветствую тебя в борделе «Незабываемый оргазм». Спасибо за выбор. Какую девочку прислать сегодня?

— Иксидию, — бросил он, не размениваясь на долгие приветствия, и направился за бархатную портьеру, где обнаружился альков с огромной кроватью.

— Я хочу уйти, — прошептала душа, которую демон крепко держал за руку.

— Трусиха, — произнес он, садясь на покрывало.

— Что мы будем делать? — Душа от волнения теряла очертания.

— Разве я не понимаю, что по меркам Той стороны ты еще несовершеннолетняя? Поэтому…

Он не успел договорить. Скрипнула дверь, и в комнате появилась демоница. Все в ней было крупным — ягодицы, бюст, губы. Именно в такой последовательности скользил взгляд посетителя по ее фигуре.

— Трег? — удивилась она, увидев демона. — Ты всегда обходил меня стороной.

— Икси, твои бритые ноги немного пугали.

Спрятавшаяся за его спиной душа язвительно прошептала: «А кто-то говорил, что демоны не знают страха!»

— Ах, это… — Иксидия села на кровать, и задравшаяся кожаная юбка оголила крепкие и гладкие словно шелк ляжки. — После гибели Пикселлиона бритые ноги стали моей фишкой. Последняя воля высшего демона. Ты тоже пришел с каким-нибудь извращенным желанием?

— Можно и так сказать. — Трег полез в карман и бросил на кровать увесистую пачку красных купюр.

— Вот значит как… — Демоница перевела задумчивый взгляд с денег на Трега.

— Больно не будет, — успокоил демон и Иксидию, и замершую за его плечами Любашу. — Ты должна впустить в себя человеческую душу, а сама отключиться.

— Нет, ты точно маньяк! — Хлопнула себя по ляжке Иксидия. — Так и знала, что человечки рано или поздно развратят нас! Где классика? Где собачья поза? Сейчас каждый норовит соригинальничать.

— Ладно, — спокойно произнес Трег, протягивая руку за деньгами. — Фантазия отменяется.

Жадность взяла верх, и Иксидия первая схватила пачку.

— У меня условие. Если найду хоть один синяк, тариф увеличится вдвое.

— Годится.

— Клянись!

— Слово Треггиона, сына Кразимиона.

— Я готова, — произнесла демоница, ложась на кровать и широко раскрывая рот.

— Давай, Любаша, ныряй. И не бойся. Иначе кроме детских лет нечего будет вспомнить.

Трег подтолкнул душу, и она, на вдохе Иксидии, полностью втянулась в демоницу.

— Ой, Треггион Кразимионович, а отсюда вы еще красивее! — губами Иксидии произнесла душа, разглядывая нависшего над ней демона. — И волосы такие шелковистые. И пахнет от вас чем-то таким терпким, но приятным.

Трег перехватил пальцы, теребящие его волосы, и прижал к губам. Он закрыл глаза, не желая видеть перед собой демоницу.

— Любаша — душа наша, — прошептал он, прежде чем поцеловать по-настоящему. Душа ответила на поцелуй. Сначала робко, застенчиво. Потом смелее, впуская язык, который ласкал, поглаживал, заставляя стонать от накатывающего восторга.

— Сладко ли тебе, девица? Сладко ли, красавица? — Трег дал отдышаться.

— Да, Морозко-Разморозко, — тихим голосом ответила душа. И просунула пальцы в густые волосы, притягивая голову демона к себе, чтобы вновь утонуть в чувственном наслаждении.

— Я еще никогда не испытывала такого! — тяжело дыша, произнесла Любаша, когда их губы разъединились. Трег улыбнулся и, легко поцеловав в нос, поднялся.

— Все?! — Душа была разочарованна.

— Прости, но дальше мы не пойдем. Я не извращенец, чтобы соблазнять малолеток.

— Но тело Иксидии зрелое!

— А твоя душа — нет.

Любаша заплакала.

Когда Иксидия пришла в себя, в комнате уже никого не было. Не поднимаясь, она ощупала тело, но не найдя ничего болезненного, поднесла руку к лицу.

— Слезы?! — Она с удивлением посмотрела на влажные пальцы. — Что же ты со мной делал, Треггион, сына Кразимиона? — Насухо вытерев лицо о простыню, демоница прошептала: — Маньяк. Кто бы мог подумать, что и ты, красавчик, маньяк… Куда катится Обратная сторона?