Софья Ролдугина - Все кошки возвращаются домой

Я закрыла за собой дверь, пребывая в состоянии легкого шока. Похоже, моя попытка подтолкнуть Ириано к Айне оказалась даже слишком успешной…

Дэриэлл никуда не делся — сидел все там же, в «лазарете». К обычным медицинским запахам примешался аромат «энергетика».

— Что такое, Нэй? — вскинул целитель голову, едва я ступила в комнату. — Ты же собиралась спать?

— Не знаю, где, — честно призналась я. — Мебель же переставили. На диване Айне с Ириано. И все уже уснули. Не хочу будить, а если стану искать одеяло с подушкой, обязательно так и случится.

— Можешь отдохнуть здесь, на раскладушке, — не раздумывая, предложил Дэриэлл. — Я так и собирался сделать, поэтому постельные принадлежности принес заранее.

Я растерялась.

— А как же ты?

— Сначала закончу лечение Шинтара, — улыбнулся целитель. — Сил там много не потребуется. Потом, если надо будет, схожу еще раз на охоту. Да и спать я могу на полу. Не простужусь.

— Но… — попыталась возразить я, но Дэриэлл уже застилал раскладушку простыней.

Мне казалось, что после устроенного Аксаем двухдневного забытья уснуть не получится, но стоило прижаться щекой к прохладной подушке — и сознание поплыло.

Утро действительно вышло тяжелым.

Во-первых, я отлежала себе руку.

Во-вторых, разболелась голова.

В-третьих, всю ночь мне снились такие кошмары, что создатели заокеанских ужастиков обзавидуются. Больше всего запомнился тот, в котором мы с Максимилианом стояли по разные стороны толстого-толстого стекла. Князь что-то кричал мне с лицом, искаженным от боли, но я не могла уловить даже отголоска. А потом появился огонь. Максимилиан не отводил от меня взгляда, упираясь лбом и ладонями в прозрачную преграду, а между тем пламя лизало одежду. В какой-то момент князь оставил попытки докричаться и улыбнулся — устало и обреченно. Эта улыбка не сходила с его лица до тех пор, пока он не начал обугливаться.

К счастью, больше я не выдержала и проснулась. Наволочка намокла от слез. Дэйра нигде не было видно. Пробравшись на кухню, я дрожащими руками налила себе стакан воды и залпом выпила. Потом вернулась обратно в «лазарет» — к тишине и своим кошмарам.

Окончательное пробуждение тоже нельзя было назвать приятным. Меня хорошенько встряхнули, цапнули длиннющими ногтями по уху и заявили с невероятной смесью облегчения и раздражения:

— Ну, я так и знала, что ты неубиваемая, вот!

— Феникс, — несмотря на то, что в голову мне будто вкручивали невидимые винты, я улыбнулась и приподнялась, опираясь на локти. Огненная мастерица с показным гневом сверкала голубыми глазищами, но чувствовалось, что она рада. — Привет.

— Приветик, — растерянно выдохнула подруга, зажмурилась… и вдруг изо всех сил стиснула меня в объятиях. Я замерла, а потом неловко обняла ее одной рукой. — Ну, ты только попробуй, это… Нам Джайян хватило…

Не договорив, она замолчала. Неровное, теплое дыхание щекотало шею. Я осторожно поглаживала Феникс по спине, совсем как Дэйр вчера — меня.

— Никуда я не денусь, Энни. Обещаю. Вот еще на твоей свадьбе погуляю.

Феникс хихикнула и заерзала.

— Я пока замуж не собираюсь. Ага.

— Значит, жить мне еще долго, — философски заключила я и рассмеялась. Зная Феникс и ее убеждения — действительно, долго.

После того, как она все-таки вышла, позволив мне одеться нормально, я еще несколько минут сидела неподвижно, глядя в окно, на синее, по-весеннему чистое и глубокое небо.

За завтраком мы собрались в полном составе. Ирсэ, хотя и выглядели довольно бледно, но передвигались самостоятельно, без чьей-либо помощи. Я издалека почувствовала жесткую сеть поддерживающих заклинаний, стиснувших грудь невидимым корсетом. Вдоль позвоночника тянулся пунктиром еще один фиксатор, гораздо более прочный.

Кости у Шинтара благодаря дару целителя срослись за одну ночь, но сам аллиец скинул килограммов восемь, а то и десять. Щеки запали, золотистая кожа посерела — вот они, последствия скоростного восстановления. Даже роскошные волосы сделались тусклыми. Корделия, как всегда, свежая и яркая, не отрывала глаз от Шинтара, но он словно не замечал ее. Смотрел в одну точку, вяло ковырялся ложкой в каше.

Пожалуй, если и был человек, который мог с ним соперничать по степени мрачности, то это Максимилиан.

Князь казался черной дырой на залитой солнечным светом кухне, разрывом в пространстве. Очень простая одежда — темная рубашка, темные брюки. Все немного мятое, но не чарующе-небрежное, а именно неряшливое. Я отвела глаза быстрее, чем успела встретиться с ним взглядом, но невидимые винты начали вкручиваться над бровями с удвоенной силой.