Танит Ли: Владыка Ночи

Во всяком случае, сделка состоялась. Кольцо морской магии окружило скалу Кеббы и полностью отрезало несчастного от внешнего мира, исключив любую возможность побега. В качестве платы за эту службу Качар обязался кидать в море ежегодно в определенный день по прекрасному драгоценному камню. И пока Качар будет выполнять свою часть договора, морской король обязался выполнять свою.

Так во второй раз за время своего несчастного существования Кебба оказался в заточении. Его магия оказалась бессильна, а его злость обратилась на него самого.

Сначала он кричал сквозь невидимые, но непроницаемые стены своей ловушки. Но шум штормов заглушил его крик. Затем он пытался договориться с морским народом, но в этом не было никакого смысла, потому что Кебба ничего не мог предложить взамен. Океан остался глух к его мольбам.

Наконец, он совершенно обессилел, уткнулся лицом в мшистую скалу среди выброшенных водорослей и больше не двигался.

Однако мозг Кеббы продолжал работать. Он грыз себя изнутри, словно крыса. В его душе осталась только ненависть. И ненависть глодала его. Она добралась до его сердца. Эта ненависть не находила выхода, не могла реализоваться. И как всякая содержащаяся в чем-то большая сила, она начала бродить и бурлить.

Время шло. Качар не жаловался на жизнь. Он продолжал творить чудеса и стал очень уважаемым чародеем. Каждый год в определенный день он бросал в море драгоценный камень. Он никогда не забывал об этом. Но однажды ночью, когда Качару исполнилось уже двести лет, он наконец устал от жизни и с улыбкой умер. В этот год никто не бросил в море драгоценный камень для короля, и магическая ограда вокруг скалы Кеббы рассеялась.

Но, конечно же, Кебба, лишенный пищи, воздуха и движения, не дожил до этого времени. Псевдобессмертие, дарованное ему пребыванием в шкуре чудовища, исчезло вместе с самой шкурой. Нет, Кебба не мог дожить до этого времени и не дожил. И само тело, разумеется, давно пропало со скалы, там не сохранилось даже его белых костей.

И все же что-то осталось, то, что не могло умереть. То, что кипело, бурлило и приобретало все большую силу в этом заточении. Неослабевающая, бессмертная, голодная ненависть.

И теперь она наконец вырвалась на свободу.

Ненависть всегда существовала на земле, какой бы земля ни была, плоской или круглой.

Ненависть Кеббы ринулась со скалы через море в раннюю ночную мглу. Она пока еще не обрела форму, но уже имела слабый запах металла, разъедаемого кислотой. Ненависть требовала пищи, поскольку до сих пор была вынуждена питаться лишь собой. А земля стала для нее изобильной кладовой с широко открытыми дверями.

Начался шторм. Ураган разрывал небо, а океан вздымался навстречу ему. Ненависть Кеббы нашла тонущее судно. Его паруса были разодраны, как и само небо, а нижнюю палубу заливала вода. В трюмах пищали крысы, проклиная свою судьбу. Люди пытались спустить маленькую шлюпку с верхней палубы. Но они так ожесточенно боролись за место в шлюпке, что не успевал кто-нибудь убить своего соперника, как появлялся еще один и убивал его самого. Здесь Ненависть Кеббы пообедала и поужинала, набравшись новых сил.

Подкрепившись, Ненависть полетела к берегу. В сосновом лесу пятеро разбойников напали на путника и зарезали его. Но, поскольку каждый пытался отхватить себе больший кусок добычи, началась драка. Ненависть снова перекусила. В освещенном многочисленными огнями городе муж навалился на жену, доказывая свои права на нее и проклиная несчастную за то, что она его ненавидит и хочет свести в могилу. Во дворе разъяренная женщина секла своего раба, еще совсем ребенка. Раб же, распластавшись на холодном камне, под ударами плетки мечтал лишь о том, как бы выбить ей глаз. В уютной таверне два бедняка замышляли убийство богача, завидуя его богатству. В башне девушка сидела на бархатной кровати и втыкала булавки в сердце восковой фигуры бросившего ее любовника. Под мостом двое подростков дрались за право обладать третьим, который лишь смеялся над ними, презирая обоих. На дороге до смерти забили прокаженного…

Ненависть не просто кормилась, она пировала. Ненависть летела дальше по земле и пировала.

Мир был большим банкетным столом, за которым подавались блюда на различный вкус. Ненависть, горячая как огонь, — та, что убивала; ненависть, холодная как лед, — та, что распространяла ложные слухи и лгала; еще одна ненависть, которая просто молчаливо ненавидела; была и черная, как глубокая шахта, самая жестокая из всех, ненависть, направленная внутрь. Она вбирала энергию зла и умножала ее. Вот какими деликатесами объедалась Ненависть Кеббы. И она, становясь все энергичнее, все активнее, набухала и давала ростки.