Дмитрий Башунов - Ангелы над Москвой

— Командир! — закричал солдат, — оно бежит за мною!

— Дерево! Ищи дерево! Есть рядом деревья?

— Да!

— Лезь!

В этот момент раздался крик с пулеметной вышки. Командир и трое солдат повернулись на голос. Крик не утихал, постепенно переходя в вой. Пулеметчик по коммуникатору не отзывался.

— Сержант! — жестко произнес командир в микрофон. — Берите четверых человек и с полным вооружением отправляйтесь на выручку к солдату, сидящему где-то на дереве по пути к бухте. Ему угрожает представитель местной фауны, хищник, крупный, черный, покрыт шерстью. Более точных сведений не имею. Действуйте!

— Вы двое, — командир обратился к солдатам, стоявшим рядом с ним, — бегом на вышку. Оказать помощь пулеметчику. Все, что встретится на пути из местной фауны — уничтожать.

Он перевел взгляд на вышку. Ему показалось, что со ступенек скользнула маленькая тень.

— Бегом! — прокричал командир. — Я кого-то вижу!

Солдаты бросились к стене котлована, ближней к вышке, и стали выбираться наверх, пользуясь норами как лестницей. Внезапно один закричал, отпрянул от земляной стены и упал, обхватив кровоточащую руку. Второй выскочил наверх и бросился к вышке.

— Ефрейтор! Вместе с рядовым — на вышку! Задание слышали? — прокричал командир автоматчику, все это время стоявшему на краю котлована.

— Так точно! — ответил ефрейтор и бросился бежать.

Командир подбежал к пострадавшему. На правой руке солдата отсутствовала ногтевая фаланга безымянного пальца, а кончик среднего висел на сухожилии. Раненый морщился, но молчал. Командир достал из его разгрузочного жилета аптечку, разорвал стерильный перевязочный пакет, откупорил ампулу с дезинфектантом.

— Отвернись…

Солдат закрыл глаза. Командир щелкнул выкидным ножом. Одним взмахом отсек бесполезный кончик пальца и брызнул обеззараживающим составом на раны. Солдат заскрипел зубами.

— Терпи, сынок… Мне на Диэле кишки выворотило без всякого наркоза — больно было так, что я Бога о смерти молил. Пока не отъехал… Придержи бинт вот здесь. А тебе палец нарастят — будет лучше нового.

— Говорят, когда наращивают, чешется сильно?

— Точно! Спасу нет — как чешется! Это нервы растут когда… Ну, оно не страшно — лекарства дают, да и недолго это… Вот, готово. Я сейчас вылезу и спущу сюда трап. Тогда выйдешь и ты. Сам. Договорились?

— Да, командир. Спасибо за перевязку…

Командир внимательно осмотрел норы. Они были пустыми. Потом подпрыгнул, ухватился за выступ, и в несколько рывков выбрался на поверхность. Вон трап, вытащен из ямы, лежит, прохлаждается.

Офицер подошел к лестнице, приподнял ее верхний край и с усилием толкнул вперед. Тяжелая металлическая конструкция неохотно подалась, заскользила по траве и, наконец, нырнула в яму. Запищал коммуникатор.

— Командир, докладывает сержант. Мы нашли ходившего к морю. Сидит высоко на дереве. Признаков жизни не подает. Крови не видно, возможно, без сознания: дерево без сучьев, он привязал себя ремнями…

— Понятно, сержант. У вас пилы с собой нет?

— Нет.

— От этого дерева куда ближе идти: на берег или в лагерь?

— Море ближе.

— Отлично. Двоих оставьте на часах, втроем идите к морю. На корабле возьмете пилу — любую: механическую, гибкую, шнуровую. Вернетесь и аккуратно спилите дерево, подложив под место падения как можно больше веток, кустарника.

— Командир, быть может, один из нас сделает зарубки, поднимется, страхуясь ремнем, и снимет его?

— Опыт высотных работ есть у кого-нибудь? Веревки? Прочее снаряжение?

— Нет.

— Тогда даже не пытайтесь. Ваши ремни не рассчитаны на такие нагрузки. А мне вы нужны живыми. И Амдиэлю. И вашему родному Эляму, сержант… В общем, идите на корабль. Солдатам прикажите стрелять в любых представителей местной фауны.

— Есть стрелять во всех. Только нет никого…

— Помните, сержант: черный крупный зверь — главная известная опасность. Выполняйте!

Командир поднял глаза от лестницы, ожидая увидеть спешащего к ней раненого. Однако тот недвижно лежал там же, где командир его оставил, и неподвижность эта была вынужденной: несколько десятков зверьков, по преимуществу белых, с длинными ушами и красными глазами, сидели и вокруг, и на самом раненом, да так плотно и густо, что пошевелиться у человека возможности не было. Более того, руки и ноги зверьки растянули в разные стороны, и тянуть продолжали! Те, что вцепились в ботинки и брюки — тянули ткань и обувную кожу что было сил. Те же, что впились в ладони — сидели по уши в крови. Но самое страшное было не белым и не ушастым. На груди у раненого, вцепившись лапами в куртку, лежал какой-то почти круглый грязно-рыжий зверь с хвостом на половину длины человеческого тела, и сосредоточенно что-то грыз, зарывшись мордой куда-то вниз. Вот кто убил ветерана!