Дмитрий Башунов - Ангелы над Москвой

Но когда престарелый отец наконец скончался, взору коронованного наследника предстало государственное хранилище ценностей, в котором серебра, золота и самоцветных каменьев едва набралось — в пересчете на имевшую хождение монету — возов пятьдесят. Зато расписок, подписанных и запечатанных главой казначейства вместе с сиятельным монархом, было предъявлено аж на шестьсот возов! Чтоб вернуть одни только проценты по этим шкуродерным займам, и пастухам, и собирателям жемчуга пришлось бы трудиться до конца жизни.

В общем, юный Алаксор нашел выход. Сам, без помощников и подсказчиков! Он понял, что нужна победоносная война. Не маленькая, междуусобная, которая частенько опустошала просторы Кассора или сопредельных ему государств (не затрагивая, впрочем, больших городов), а большая, долгая и серьезная. Алаксор, когда объявил свою волю подданным, не был обескуражен гулом недовольных голосов. Во-первых, война для любого кассорца, а равно и любого иноземца — это что-то вроде шахматной партии. Жизнь человеческая священна, и никто не станет сводить на поле боя солдат, вооруженных орудиями убийства и намерениями раскроить череп ближнему. Достаточно выставить на стратегически верные позиции свое войско, дать противнику убедиться в бесплодности его тактических ухищрений — и победа признана. С наложением контрибуции и взятием дани, а как же иначе… Но без бессмысленного уничтожения самых ценных ресурсов любого государства — людей. А во-вторых, предложив соотечественникам дальний военный поход, Алаксор был по-царски щедр и не по-царски мудр. Всех, абсолютно всех своих сторонников и противников, обязанных по роду, должности и положению принимать участие в царских затеях, он наделил поместьями, имениями и даже целыми деревнями. Не оставив себе почти ничего… Кроме дворца и парка, в котором когда-то играл ребенком. Когда ошеломленные подданные спросили, что же будет питать царскую семью, Алаксор ответил: «Надежды».

Тогда самые благородные и преданные заявили, что их родам исстари позволено делить трапезу с царем. И уж если царь решил питаться надеждами, они не променяют участия в царских обедах на банальную недвижимость и устаревшие средства производства. Тем самым от щедрых подарков отказываясь…

Вслед за ними потянулись сомневающиеся, и им Алаксором было тут же даровано право разделять трапезу с царем, а также сидеть в его присутствии.

Самые твердолобые и жадные смолчали, и придворные ожидали, что царь найдет способ воздействия на них. Но нет: Алаксор подчеркнуто ровно общался со всеми, не делая разницы между теми, чье участие в походе было куплено, и теми, чей патриотизм и преданность оказались неразменными.

Вот тогда-то к царю повалил простой люд, челом бия о своем желании отправиться на ратные подвиги со столь мудрым, добрым и справедливым царем.

Войско собралось и оснастилось (на средства самих воинов) за полтора месяца. Уже три месяца длился сам поход. Собранных с поверженного противника денег едва хватало, чтоб расплатиться с армией: дневной заработок солдата царь положил куда более высоким, чем дневной заработок ремесленника.

Другого Алаксор, в общем-то, и не ожидал: положение дел у небогатых соседей общеизвестно, и рассчитывать на богатую добычу в сопредельных странах было бы смешно. Однако неделю назад они вошли в пределы государства Астар, а эта страна на весь мир славилась неоглядностью своих земель и несметностью своих богатств. Семь дней шло войско по дорогам Астара, и правители городов даже не попытались помериться силами с Алаксором. Их подношения, не скупые, но и не особенно щедрые, позволили содержать армию, но что толку в этом содержании?

И вот сегодня, наконец, Алаксор увидел в туманной дымке пики башен Рокса, столицы Астара. И еще увидел, что все пространство в поле зрения — а взгляд, брошенный с холма, охватывал громадную территорию — усеяно шатрами вражеского войска.

В лагерях кипела жизнь: сновали баталеры и маркитанты, суетились кашевары, дымили походные кузницы — словом, несчитаный люд, хоть боком касающийся военного дела, жил полнокровно и весело.

И не было никакой другой возможности справиться с этой силой, кроме как дать ей бой. Сходу, с марша, без отдыха и раскачки. Алаксор остался стоять на холме. Войско Кассора, тоже немаленькое и неслабое, спешно разворачивалось в боевом порядке, занимая максимально выгодные позиции на оставленной ему территории, укрепляя фланги кавалерией и наращивая мощь ударной группы тяжеловооруженной гвардией.