Лунная тень

Дитзи Ду постепенно приходила в себя. Мягкая постель и легкий запах хлорки говорили о том, что она находится в больнице. Почувствовав тихое дыхание сбоку, Дитзи повернула голову. В глазах прояснялось, и постепенно она стала различать белоснежную мордочку и переливчатую гриву пони, сидевшей около кровати.

- Матушка Тия, - прошептала пегасочка.

- Да, Чудинка, я ждала, когда ты очнешься. Ты оказалась слишком близко от вспышки и сильно пострадала.

- Но у меня ничего не болит, Вы меня уже вылечили?

- Нет, дело не в физических повреждениях. Физически ни ты, ни твоя дочка нисколько не пострадали...

- Что?! - Дитзи приподнялась на подушках, и тут в ее голове все смешалось. Вспышки, вскрики, голоса. Она помотала головой, пытаясь сосредоточиться. "Спокойнее, расслабься и думай о чем-нибудь приятном," - сквозь какофонию проник голос Селестии, и пегасочка постепенно справилась со странным приступом.

- Я говорила об этом. Малейшее волнение, и ты начинаешь вести себя... странно. Но мы справимся с этим, - принцесса ободряюще погладила ее крыло.

- Моя дочь... но откуда у меня дочь? - стараясь сохранять спокойствие, спросила Чудинка.

- Ну, как это бывает. Встречается кобылка с жеребцом, а через год появляется жеребенок. Она, кстати, у тебя будет единорожкой.

- А Карви? Что с ним случилось?

- Он был в эпицентре взрыва, - Селестия покачала головой. - Не осталось ни единого следа.

Дитзи расплакалась. Тия, обняв пегасочку, молча гладила ее по голове. Такому горю никакими словами нельзя было помочь. Но любые слезы когда-нибудь иссякают, и, справившись с новым приступом дезориентации, серая пони отстранилась от матушки.

- Давай решать насущные проблемы, - преувеличенно бодрым голосом сказала Селестия. - Мне надо ввести тебя в транс, чтобы все исправить. Единственный момент, не удастся сохранить воспоминания за последние две недели, поэтому тебе стоит написать записку, если хочешь сохранить память о чем-то важном.

- Нет! - воскликнула пегасочка.

- Ну и славно, тогда приступим.

- Нет, я хочу сказать, что не буду лечиться такой ценой, - пояснила Дитзи. - Это было самое счастливое время в моей жизни, и никакие записки не заменят эти воспоминания.

- Но... тогда тебе очень нелегко придется в жизни, - пораженно прошептала Селестия. - Малейшее волнение и...

- Мне же надо просто поменьше волноваться? - уточнила пегасочка. - Я уеду в Понивиль, буду жить размеренной сельской жизнью. И моей дочке там будет лучше.

- Ты всегда была самой упрямой из моих дочерей, - ласково ответила Тия. - Не спеши с решением, еще есть время подумать.

Она благословила Дитзи, коснувшись рогом ее головы, и вышла из палаты.

Дитзи Ду не передумала и уехала в Понивиль, где устроилась работать на местную почту. Через год у нее родилась чудесная светло-фиолетовая единорожка. Жеребенку она дала имя Динки.

Свадьба была в самом разгаре. Оккупировав "Пряное яблоко", толпа гостей и родственников налегала на яблочный сидр. Топая копытами, пони подбадривали танцоров, временами даже заглушая музыку. Понифаций не мог налюбоваться на свою невесту. До сих пор не верилось, что Ракуна, после полутора лет ухаживаний, наконец, согласилась на его предложение. Официантка принесла новую порцию угощения, и копыто рыжего пони привычным жестом потянулось похлопать ее по крупу. Чувствительным тычком Куна прервала его жест и, наклонившись ближе прошептала : - "Даже не думай, уши откушу!". "И правда, уж не пристало женатому пони приставать к официанткам!" - подумал Понифаций, кивая своей любимой.

Как на любой свадьбе пони, настал определенный момент, когда, подчиняясь странному предчувствию, разговоры замолкли, танцоры остановились, музыка стихла и в радостном ожидании все обернулись к входу. Спустя пол минуты, в зал вошла принцесса Селестия, и все преклонили передние ноги. Пройдя прямо к молодоженам, она благословила союз двух пони, коснувшись поочередно рогом головы невесты и жениха, и зал взорвался радостными криками. Пони, надрывая глотки, поздравляли Понифация и Ракуну, ставшими с этого момента мужем и женой. "Я приготовила вам особый подарок," - сказала Селестия, и летящий следом за ней сверток приземлился на стол. Понифаций снял мешковину и в ужасе воззрился на статуэтку черного аликорна. Он бы сделал попытку сбежать, если бы не был парализован страхом.

- Ой, какая красота! - воскликнула Куна. - А кто это?

- Насколько я знаю, это поэтесса Кэрол, - ответила принцесса, подмигнув Понифацию. - Только автор решил, что поэтессе не хватает крыльев, и сделал ее крылатой.