Алан Гарнер - Элидор

— А я знаю, — воскликнула вдруг Дженнифер Броуди. — Давайте устроим спиритический сеанс! Как на про­шлое Рождество! Пожалуйста, Джо-Джо!

— Да, да! Давайте! — поддержал еще кто-то.

— Прекрасно, — согласился мистер Броуди. — Толь­ко уговор — не пугаться! Это всего лишь игра, не забы­вайте! Ничего особенного в ней нет.

— А что такое "спиритический сеанс"? — спросила Хелен.

— Это когда крутят столы, разговаривают с духами и все такое, — объяснил Николас.

— Не нужно мне этого, — заявил Роланд. — Глупость какая-то.

— Да ладно, — сказал Дэвид. — Это же Рождество. Ты же слышал, он говорит, что это всего лишь игра!

— А можно, мы возьмем бабушкину планшетку? — спросила у матери Дженнифер. — С ней все гораздо луч­ше выходит. Ты ее вчера вынимала для своих гостей.

— Только следи, чтобы с ней обращались аккуратно, дорогая, — сказала миссис Броуди.

— Хорошо, мамочка.

Мистер и миссис Броуди о чем-то пошептались у две­ри, но Роланд только услышал:

— ...они уже не маленькие... пишет... ничего страш­ного...

— Наша бабушка увлекалась спиритизмом, — сказал Роберт Броуди. — Она этой планшеткой пользовалась, когда хотела, чтобы покойный дед ей что-то сказал. Но он только повторял: "Похорони меня под рекой".

— И вы это сделали?

— Поди попробуй, — хмыкнул Роберт. — Посмот­рим, что у тебя выйдет.

Миссис Броуди вернулась с небольшой дощечкой в фор­ме сердца. В отверстие, проделанное у заостренного кон­ца, был вставлен карандаш. Внизу к дощечке были приде­ланы шарниры, так что она могла ехать в любую сторону.

— Значит, так, — объясняла Дженнифер, — мы все са­димся вокруг стола, кто-то один кладет, только не нажи­мая, правую руку на планшетку, и она катится по бумаге. Карандаш касается бумаги — и получается так называемое Автоматическое Письмо. Только не надо смотреть, что по­лучается, потому что пишете не вы, а Та Сторона.

— Бред какой-то, — заметил Николас.

— Вовсе нет, — возразила Дженнифер. — Если попы­таться самому что-то написать, планшетка вырывается. Ну, кто первый?

— По-моему, юному Роланду пора чем-то заняться, — сказал мистер Броуди. — Он что-то весь вечер молчит.

— Нет уж, я лучше не буду, — возразил Роланд.

— Да это только игра, — сказал Роберт.

Роланда подтолкнули к столу, на который уже кто-то положил планшетку и рулон бумаги.

— Буквы будут крупные, — заметила Дженнифер, — так что тебе понадобится много бумаги. — Положи кончики пальцев на планшетку, только не дави на нее. Так, верно. А теперь тихо! Не разговаривать! Не думайте ни о чем. Если планшетка поедет, Роланд, не смотри на нее. Лучше, если глаза у тебя будут все время закрыты. Я сама тебе все скажу. Так. Начали.

Все уселись вокруг стола. Полной тишины, конечно, достичь не удалось. Кто-то из девочек почти тут же за­хихикал.

— Ш-ш, — повторяла Дженнифер.

— У меня рука занемела, — сказал Роланд. — Можно мне отдохнуть?

— Нет, — ответила Дженнифер. — Ш-ш!

Прошло две минуты, и Дженнифер откашлялась.

— Есть здесь кто-нибудь? — спросила она, глядя в потолок. — Кто-нибудь здесь есть?

Планшетка дернулась, словно руку Роланда скрутила судорога, и карандаш начертил какую-то загогулину.

— Здесь кто-то есть? — повторила Дженнифер, ра­достно кивнув и указав большим пальцем вверх.

Планшетка снова что-то черканула.

— Кто здесь?

Планшетка пошла по бумаге петлями, словно кто-то учился писать.

— Неплохо, Роланд, — сказал Николас.

— Я ничего не делаю.

— Ш-ш, — шепнула Дженнифер. — Кто здесь?

— У меня рука занемела, — пожаловался Роланд. — Я ничего не чувствую.

— Молчи, а то все испортишь, — сказала Дженни­фер. — Смотрите!

— Что там происходит? — спросил Роланд.

Хелен тихонько вскрикнула. Николас откашлялся.

— Чего ты хочешь? — спросила Дженнифер. Каран­даш задвигался.

— Что это такое? — спросила Дженнифер строго.

— Амеба, — предположил Дэвид.

— Не понимаю, — сказала Дженнифер. Карандаш снова зачертил по бумаге.

Потом —

— Все равно не понимаю, — сказала Дженнифер. Пожалуйста, объясни.