Карта старого пирата

День рождения продолжался. После праздничного обеда, мальчишки отправились во двор, «объезжать неприрученный велосипед», и провозились с ним до самого ужина. Дядя Володя в это время обсуждал с Димиными родителями какие–то взрослые проблемы, а два попугая – Гриша и Чарли продолжали поиски общего языка…

**************************

Через несколько дней после появления Чарли, родителей Димы вызвали в школу.

— Что ты натворил? – спросила мама.

— Ничего, — пожал плечами Дима, — я просто спросил, как переводится одно английское слово, а Татьяна Петровна почему–то покраснела и вызвала вас с папой.

— Ваш сын попал под плохое влияние, — начала молоденькая учительница беседу с родителями Димы.

— Не может быть! – удивленно воскликнула Лена.

— К сожалению, может. Кто–то научил его английским ругательствам, более того, он просил, чтобы я их перевела. С кем он общался последнее время?

— Так это Чарли! – догадался Олег.

— Кто такой Чарли, он иностранец? – строго спросила Татьяна Петровна.

— Можно сказать и так, но вообще–то Чарли – наш новый попугай.

— Попугай? – засмеялась учительница. Строгость и натянутость в ней исчезли и, улыбнувшись, она моментально превратилась в миловидную девушку.

— Да, он долгое время провел в обществе матросов одного иностранного судна и научился всяким таким словечкам.

— Попробуйте обучить его хорошим манерам.

С того дня Диме запретили разговаривать с Чарли по–английски. Да в этом уже и не было необходимости. Чарли оказался способным учеником, а Гриша – талантливым учителем и уже через несколько дней после встречи в словаре у нового ученика был достаточный запас русских слов, который позволял птицам общаться без переводчика. Олег тоже активно учил попугая. Прежде всего, он научил его здороваться.

— Здравствуй, Чарли, — говорил он по утрам.

Птица быстро усвоила, что надо отвечать, тем более что у нее перед глазами был Гриша, который вежливо приветствовал здоровавшегося с ним профессора.

С каждым днем Чарли все лучше говорил по–русски и все больше привыкал к новому дому и новым хозяевам. Через полгода он уже свободно общался с Гришей и всеми членами семьи на чистом русском языке. Но и Гриша выучился у Чарли многим португальским словам. Постепенно Дима стал понимать их смысл. Однако, повторяя португальские словечки, он даже представить не мог, как пригодятся ему эти знания в недалеком будущем.

3

Как–то раз папа с мамой и Димой ушли на родительское собрание, посвященное окончанию первой четверти учебного года. Квартира опустела. Оставшись одни, попугаи загрустили. Настоящая жизнь наступала только тогда, когда домой возвращались все члены семьи. Попугаи старались привлечь к себе внимание, вытворяли всякие фокусы в надежде заработать похвалу, а еще лучше – кусочек чего–нибудь вкусненького. В пустой квартире выступать было не перед кем, оставалось ждать. Гриша и Чарли давно уже научились различать, кто пришел по тому, как поворачивается ключ в замке. Дима всегда бойко вставлял ключ, решительно поворачивал его и, еще не успев открыть дверь, кричал:

— Здравствуйте, попугайчики. Привет, Гриша, здравствуй, Чарли!

— Привет, Дима, – наперебой отвечали они ему, потом Гриша садился мальчику на плечо. Заботливо и ласково заглядывал в глаза, а частенько спрашивал:

— Как учился?

— Сегодня у меня пятерка по математике, — сообщал Дима, и Гриша обязательно хвалил его:

— Молодец!

Если же Дима был невесел и сообщал, что получил тройку, то попугаи хором спешили его утешить:

— Ничего, ничего!

Приход Олега попугаи отличали по неоднократным попыткам попасть ключом в замочную скважину, одна из которых, наконец, завершалась успехом. Папа был немного близорук и не мог сразу попасть ключом куда надо. Если ключ в замке поворачивался без особенностей – спокойно и просто – значит, пришла мама. Но любые манипуляции с ключом Гриша и Чарли воспринимали с большим удовольствием, потому что они означали, что домой возвратился кто–то из членов семьи. Вот и теперь, услышав, как в замочную скважину вставляют ключ, попугаи встрепенулись, готовые встречать хозяев, но звуки, которые они услышали, не были похожи на привычные.

Кто–то никак не мог открыть дверь. Наконец, она отворилась, и в квартиру вошел незнакомец. Озираясь по сторонам, он направился в папин кабинет. Человек не заметил экзотических птиц, внимательно следивших за ним, а может быть, просто не обратил на них внимания. Его больше интересовали деньги и другие ценности. Но ценностей в квартире Струевых не было, если не считать многочисленных кассет с записью разговоров и пения птиц. Удостоверившись в отсутствии денег, вор по–хозяйски положил руку на новый портативный компьютер, а другая его рука потянулась к видеомагнитофону. Одновременно взгляд его скользил по дорогому телевизору. По–видимому, ему хотелось захватить с собой и то, и другое, и третье, хотя рассудок подсказывал, что со всем сразу он не справится.