Узник золотого лабиринта

**********************************************

На самом деле, Славке вовсе не хотелось копаться в огороде, а потому, распрощавшись новым знакомым, он проследовал мимо своего домика и направился вглубь деревеньки. Мальчишка с интересом рассматривал расположившиеся вдоль улицы дома – каждый из них отличался от другого, но все они были украшены в едином стиле, словно над ними работал один художник. Нарядная улочка вела к вытянутому, здорово смахивавшему на барак строению, на котором красовалась выгоревшая на солнце вывеска «Сельмаг». Если в самом Федотово Славка не встретил ни одного человека, то возле магазина наблюдалось некоторое оживление – там толпилось несколько старух и пожилых мужиков, обсуждавших свои проблемы. Они делали вид, что не обращают внимания на городского мальчика, однако Славка ощущал на себе их пристальные любопытные взгляды.

— Здравствуйте… здравствуйте… – смущенно бормотал он, проходя мимо жителей деревни.

В сельмаге было душно и пахло крупой, как в амбаре. Славка задумчиво осмотрел прилавки с какими–то доисторическими банками и прочими малосъедобными продуктами.

— По хозяйству маме помогаешь? – отвлек его голос Петровны. – Какой ты молодец! А вот моего лоботряса лишний раз за хлебом сходить не заставишь.

Делать нечего – стараясь не выглядеть в глазах соседки лоботрясом, Славка купил буханку хлеба и двести граммов какой–то карамельки в выцветшей обертке.

— Ты не поверишь, Васильевна, опять у меня из–за этого черта окаянного молоко скисло! Только посмотрел на мою Буренушку, и вот теперь каждый раз молоко прокисает! – делилась своими проблемами с продавщицей, дородная тетка, зашедшая в магазин уже позже Славки. – Куда только власти смотрят! Отправить бы такого на Колыму снег расчищать, чтоб не портил честным людям имущество!

— Да уж… А какой себе дом отгрохал! Спрашивается, на какие деньги?

Славка прекрасно понимал, о ком идет речь. Ему хотелось вступить в разговор, разузнать что–то новое о таинственном отшельнике, но он так и не решился вмешиваться в беседу незнакомых людей. Засунув в карман сдачу, мальчик отошел от прилавка. Тем временем, запасшись продуктами, Петровна неторопливо проследовала к выходу из магазина. Славка – следом:

— Василиса Петровна, давайте я вам помогу! – и подхватил тяжелую авоську соседки.

— Спасибо, милый. Да ты не надрывайся, я и сама справлюсь.

Но мальчишка так и не расстался с авоськой, бодро вышагивая рядом с соседкой.

— А почему его так зовут? – не выдержал Славка, задав интересовавший его вопрос.

— Кого?

— Ну этого, одноглазого.

— Касьяна?

— Да. Касьяна. Имя какое–то странное, нехорошее.

— Почему же нехорошее? Самое обычное, только выпадает редко. Раньше ведь как людям имя давали, знаешь?

— Не–а…

— По церковному календарю. Кто в день какого святого родиться, такое имя и получает. Родился ты, к примеру, в день Георгия Победоносца, нарекут тебя Георгием, а если в день святого Михаила – Михаилом. И не надо гадать, выдумывать всякие дурные имена, как после революции делать стали. А то дадут по глупости ребенку какое нелепое имя, а ему потом всю жизнь с ними маяться. Есть у нас в Федотово и Эльмира, что значит – электрификация мира, и Сталина, которую в честь Сталина назвали. Что до Касьяна, то матушка его покойная, называла своих детей по церковному обычаю. Потому и окрестила так мальчонку, который родился в високосный год двадцать девятого февраля в Касьянов день.

— И что же, у него день рождения раз в четыре года?

— Выходит, что так, — Петровна остановилась у калитки, забрала авоську у своего помощника. – Спасибо, что подсобил. А о Касьяне лучше не думай, а то навлечешь на себя его злые чары. Нехороший он человек, его вся деревня терпеть не может.

Неожиданно Славке стало жалко одноглазого. Он представил, как не везло в жизни этому несчастному человеку. Мало того, что он родился двадцать девятого февраля, а значит, с самого детства был лишен возможности, как все остальные, праздновать каждый год день рождения! Мало того, что еще в юности он стал одноглазым калекой и лишился дара речи! А теперь еще его и обвиняют в том, что он наводит порчу, ненавидят всей деревней, обзывают «окаянным чертом» и собираются отправить на Колыму! За что? Только потому, что Касьян нелюдим и живет отшельником? Только потому, что он имеет непривлекательную внешность и мычит жутким голосом? Похоже, Славка столкнулся с чудовищной несправедливостью, которую проявляли к ни в чем не повинному человеку. Так и оставшийся стоять у калитки Петровны мальчишка нахмурился, на его круглом лице появилось сосредоточенное взрослое выражение. «Славка–правозащитник» чувствовал, что должен вмешаться в эту историю, защитить несчастного Касьяна, с которым так жестоко и несправедливо обошлась судьба.