Олег Яковлев - Сердце ворона

На Предателя Трона из темных глубин зазеркалья глядел жуткий монстр: с белой, словно воск, кожей, вытянутым узким лицом и гривой иссиня-черных волос. Под нависающими дугами бровей зияли черные провалы, как у преступников, которым вырезали глаза за подглядывание. Переносица истончилась, а ноздри вывернулись и расходились в стороны в те моменты, когда Деккер делал вдох. Губы настолько истончились, что почти исчезли, а уголки рта, наоборот, приподнялись, образуя складки, слегка приподнимающие кожу у рта и выставляя напоказ острые, как у волка, клыки. Человеком это существо нельзя было назвать. Деккера Гордема уже давно нельзя было назвать человеком.

Подобное зрелище ужаснуло бы кого угодно, но только не Черного Лорда. Он вообще не всматривался в свое отражение, зная, что обманчивое и неверное зазеркалье всегда показывает лишь то, что ему выгодно, если его как следует не заставить. Зеркало было необходимо ему для иной цели.

Глядя, как капли дождя впитываются в стекло, будто в бумагу, и исчезают там, некромант тихо зашептал слова сложного составного заклятия:

– Refracti necessaries! [17]

Мутное изображение поплыло, зеркало подернулось рябью, а вскоре и вовсе перестало отражать жуткий облик Черного Лорда. Вместо этого там показалась дайканская заклинательная башня, стоящая на замковой скале. Это была знаменитая на все королевство, пользующаяся зловещей репутацией магическая твердыня, которой пуще собственной гибели боялись все королевские маги. И, признаться, боялись не зря. Проклятие, заключенное в ней, было не пустым звуком, и Деккер прекрасно знал, как обратить его себе на службу.

– Deceptio… Reparare… Aperire de Clave… [18]

Башня дайканского мага в зеркале исчезла, на ее месте тут же возникла южная заклинательная, что возвышалась в Квартале-меж-Стен. Колдовским взором Деккер почувствовал, как сомкнулись невидимые нити, прочно связавшие обе твердыни. Черный Лорд устало опустился на мокрую землю, зеркало в его руках вновь треснуло, и дымящиеся осколки посыпались из оправы. Пришлось пожертвовать ценным артефактом, чтобы успеть защитить себя самого. Тому, кто в башне, это уже не поможет. Старое проклятие вырвалось на свободу и начало действовать…

В тот же миг старик в каменной келье на самой вершине башни, где почти все место занимали единственный грубый стул и стол, заваленные свитками и старыми книгами, схватился за сердце и повалился на пол. Силы уходили из тела столь же стремительно, как кровь вытекает из жутко разорванной раны. Какое там колдовать, он даже подняться и встать едва смог, с трудом опираясь на свой посох-змея. Старика шатало, в голове, разрывая сознание, будто проворачивались окованные шипами жернова.

Тиан захрипел и бросился из последних сил к окну. Внизу расстилалось жуткое серое море – мертвые шли на новый приступ.

– Деккер! Будь ты неладен… – в ярости попытался крикнуть волшебник, но захлебнулся собственным отчаянием и без сил прислонился к стене.

Отражение в висящем на стене старинном зеркале лишь усмехнулось ему, впитывая в свою гладкую поверхность всю его способность к магии и всю его злость.

Войско эльфов двигалось к городу по северному тракту. Очень быстрая, почти неуловимая, несмотря на внушительную численность, частично из-за используемой волшебницами магии времени, частично в силу своих собственных способностей, эльфийская рать приближалась к Дайкану. К закату Витал Эстарион Лунный Свет планировал уже подойти к осажденному городу. Эс-Кайнт ехал в середине войска на высоком белоснежном коне породы сфайксов, окруженный плотным кольцом телохранителей. Белые волосы Верховного Лорда ниспадали на спину и плечи и сливались с чудесной гривой его Раэннона. [19]

Принцесса Аллаэ Таэль ехала справа от отца на молодом серебристом пегасе. Невероятно красивая и очень талантливая волшебница, к тому же дочь Эс– Кайнта, она сама вызвалась сопровождать отца в первом за долгие сотни лет военном походе эльфов за пределами Конкра. Глаза принцессы были прикрыты, голова опущена. Похоже, что, несмотря на скорое сражение, она то ли дремала, то ли думала о чем-то своем.

И правда, думала она о Логнире, которого не видела вот уже два месяца. Она молила Тиену принести ей видение о любимом, но тот являлся к ней лишь в снах. Ей снилось, будто он плывет на большом черном корабле, вокруг какие-то люди, гремит море. Розовое солнце в зените освещает путь кораблю, а весь южный горизонт затянут туманной дымкой. Она видела, как волны бьются о черные борта, слышала, как трещат снасти, как какой-то рыжеволосый человек кричит на матросов, заставляя их разворачивать паруса. Другие готовили баллисты. А на западе, меж волн и облаков, показался большой квадратный парус с оскаленным волком на нем…