Заболотская Мария - И.о. поместного чародея. Теперь уж все

-Что это? – шепнул Констан, который, как ни странно, пребывал в сознании.

-Черт его знает, – искренне ответила я, и на всякий случай присела, потянув Констана за собой.

А неизвестный науке гад вольготно парил над усыпальницей, неслышно взмахивая крыльями. Потом он стал совершать какие-то непонятные телодвижения – кувыркался в воздухе, зависал на мгновение, а потом камнем падал вниз, чтобы затем снова устремиться вверх стрелой. Но высоко он не подымался, держался чуть выше двух человеческих ростов.

-Греется, стервь такая, – вдруг сообразил Констан. – Для него ж луна, что для человека – солнышко.

И мы, как зачарованные, наблюдали за ночными игрищами змееподобной твари. Неожиданно летун прекратил свои упражнения и замер, повернув голову в нашу сторону. Мы тоже замерли, покрываясь холодным потом.

-А он нас точно не заметит? – севшим голосом поинтересовался Констан.

-Сейчас узнаем, – сказала я и перестала дышать. Запоздало я вспомнила, что вампиры вообще-то являются сами по себе неплохими магами и потому отвести глаза им невозможно.

Но летучий змей, немного подумав, отвернулся, и медленно, с видимым удовольствием полетел прочь. Видимо, к полноценным вампирам он не относился.

«К реке» – поняла я и похолодела.

-Быстро за ним! – скомандовала я и вскочила на ноги.

…Ему было, конечно, хорошо – летишь себе, крыльями машешь. То ли дело я – проваливалась в ямы, застревала в зарослях малины, карабкалась по непонятным насыпям, и вновь падала в ямы, болезненно прикладываясь то головой, то спиной к обломкам изваяний и склепов. Позади, тяжело сопя и охая, топал Констан, повторяя все мои падения и подъемы. Кладбище действительно было весьма обширно и заросло порядком, так что временами летучая змея пропадала из виду. Но недремлющее ухо безошибочно указывало мне направление.

Вскоре я заметила впереди просвет. Кладбище закончилось, плавно перейдя в пустырь, и бежать стало немного легче.

-Где оно? – прохрипел Констан.

Я завертела головой и почти сразу увидела искомую цель, одновременно ухватившись рукой за многострадальное ухо. Тварь зависла над кустами, опустившись совсем низко и что-то высматривала.

-Вон там! – ткнула я пальцем. – У обрыва!

-Какого обрыва? – не понял Констан.

-Ну там река, крутой берег… Мне крестьяне говорили, мол, кладбище на берегу, на обрыве. Видишь – там небо вроде как светлее?.. Это река.

Констан выслушал меня с приоткрытым ртом, а потом спросил:

-А кто это там поет?

-Чего?!! – удивилась я.

-Ну поет кто-то, – Констан ткнул пальцем в сторону реки. – Сами послушайте!

Я помотала головой, пытаясь ослабить боль в ухе, которое от близости нечисти совсем взбесилось – то стреляло, но свистело, то разражалось непонятной дробью, в которой отдаленно угадывался гимн Эпфельредда. Тут я к счастью, вспомнила, наконец, нужное заклинание и торопливо брякнула:

-De feigh, ess'ta querra!

И наконец-то смогла вздохнуть свободно, освободившись от назойливой боли. Чтобы я хоть раз еще воспользовалась этой формулой…

-Слышите теперь? – Констан требовательно тыкал пальцем вдаль. – Ну поют же!

И действительно. Как минимум два нетрезвых человека тянули бесконечный мотив чего-то уныло-народного. Я послушала чуток и, как ошпаренная, помчалась к кустам, надеясь на то, что защитный экран еще не прохудился.

За реденькими кустами и впрямь начинался обрыв, внизу у которого чернела вода. Река была неширокой, и я хорошо видела, что на противоположном пологом берегу двое мужиков, обнявшись, сидят у костра и горланят песню. Рядом с ними матово блестели в лунном свете две пустые бутылки.

Как можно тише я подобралась поближе к летучему змею, который тоже обратил свое самое пристальное внимание на подвыпивших рыбаков. Стараясь двигаться бесшумно, я присела прямо под ним и принялась наблюдать.

Он был настолько близко, что я видела, как дрожат узкие ноздри на плоской, удлиненной морде. Если бы я протянула руку, то могла бы дотронуться до его крыльев, но такого желания у меня почему-то не возникло. Только редкие взмахи крыльев указывали на то, что змей не уснул в полете.

Но его неподвижность была обманчива. Все чешуйчатое тело было напряжено, хвост изогнут и едва заметно подрагивал.

Тут я услышала истерическое сопение под боком и обнаружила, что рядом со мной примостился Констан. Змей не обращал на нас никакого внимания – экран все еще действовал.

«Да этот гад просто не хочет нападать при свидетелях, – вдруг поняла я промедление змея. – Мужики вдвоем, вот он и не решается атаковать!»