Заболотская Мария - И.о. поместного чародея. Теперь уж все

Тут господин Пруст замялся, принялся что-то сбивчиво рассказывать о счастливой случайности и о предназначении, которое едва ли не с небес послало прекрасного коня, достойного нести на своей спине великую чародейку, которая, в свою очередь будет восседать на нем точно королева. Я принялась сверлить взглядом бургомистра, и, в конце концов, он стеснительно промолвил, глядя в землю:

-Конфисковали у джеров… сегодня с утра. Явно ведь ворованный…

Ловко! И подарок нашелся, и городской казне никакого убытка! Джеры, на свою голову заглянувшие в Эсворд, наверняка нашли Гонория в лесу, но кто поверит бродягам, что чистокровный скакун им достался честным путем?.. Я не удивилась бы, узнав, что бургомистр сразу же признал коня, ведь он видел его раньше, но никакая сила не заставила бы его в этом признаться, тем более что секретарь Сальватора значился мертвым и правда ровным счетом ничего не меняла.

Гонория, меж тем, подводили все ближе к нам, и, в конце концов, он тоже меня узнал. Истошно заржав, он сделал попытку встать на дыбы, затем в отчаянии попытался укусить слугу, который держал его поводья. Те горожане, что не успели далеко уйти от площади, торопливо вернулись, чтобы с интересом наблюдать за тем, как меня и Гонория подталкивают друг у другу, точно ненавидящих друг друга жениха и невесту, сочетающихся династическим браком.

-Мне не нужен конь! – цедила я сквозь зубы, пока бургомистр пытался подтащить меня к Гонорию поближе. – Я бы предпочла козу! Или осла!..

-Что скажет магистр Каспар, когда узнает, что мы подарили вам осла?!! – пыхтел бургомистр, не собираясь сдаваться. – А вот конь – это славный подарок, таким и государи не брезговали!..

-Государям не нужно было тратить на их содержание все свои доходы! – огрызнулась я. – А эту копытную тварь, я, к тому же, хорошо знаю. Злобное, кусачее, неуправляемое животное! Да к тому же и переборчивое в еде, точно язвенник!..

-Мое дело – наградить! – гаркнул бургомистр, не вслушиваясь в мои протесты, и в руки мне были впихнуты поводья. Конь, заметив это, тут же прянул в сторону, едва не вывихнув мне конечности, которые, между прочим, следовало беречь ближайшее время из-за их хрупкости. Один из слуг, сочувственно похлопав меня по плечу, незаметно сунул мне свеклу и пробормотал: «Живодерня завтра работает, кажись…»

Свекла не настроила Гонория дружелюбно, однако попыток протащить меня лицом по всей площади он более не совершал, и мы, злобно косясь друг на друга, покинули площадь под приглушенные смешки эсвордцев. Мои подозрения подтверждались – никто не собирался всерьез воспринимать спасительницу Эсворда, и одним богам было ведомо, каково мне придется на посту поместного мага с такой сомнительной репутацией.

Бургомистр, прокричав мне вслед: «И непременно передайте магистру Каспару, что мы вас наградили, как следует!», заторопился к ратуше, разбираться с новым ворохом бумаг, в которых затаилась возможность нешуточного обогащения – компенсация от Лиги должна была последовать в ближайшее время, и грешно было упускать возможность урвать от нее кусок.

Я некоторое время тащила за собой Гонория, повисая на поводьях, но вскоре запыхалась и остановилась около какой-то скамейки в зарослях цветов – видимо, раньше здесь был зажиточный двор, нынче хозяевами заброшенный. С усталым вздохом я присела, протянула Гонорию свеклу, которую тот с опаской принял, и спросила у него печально:

-Вот скажи мне, глупое животное, отчего жизнь так сложна? Я только что получила дар от благодарного города, до этого меня наградили орденом Лиги и объявили героиней, да к тому же назначили чародейкой, о чем мне даже мечтать не полагалось… Во имя дружбы со мной один человек решился на смелый поступок, да к тому же подарил мне огромный дом, а еще двое – проходимец-демон и проходимец-маг – утверждают, что спасли меня во имя любви, которую они ко мне питают. Будучи сиротой, я внезапно обрела отца и узнала, что вскоре, возможно, повстречаюсь и с матерью. Обычно, истории, в которых это все случается, считаются счастливо закончившимися. Почему же я сейчас так уверена, что это все – только начало каких-то совершенно ужасных неприятностей?!!

Гонорий сочно хрупал свеклой и ничего не отвечал, а я смотрела в никуда, сгорбившись и подперши голову рукой.

Затем, когда у меня затекла спина, я решительно встала, отряхнула подол от цветочных лепестков, которые стряхивал на меня легкий летний ветерок, и сказала:

-А ну его все к лешему! Пойдем домой! Там, поди, уже обед готов!