Заболотская Мария - И.о. поместного чародея. Теперь уж все

Вспомнилось что-то солнечно-теплое из детства – я, босоногая, иду с корзиной, полной ягод и то и дело зачерпываю их оттуда целыми пригоршнями. Точно так же пригревало солнце, пели птицы, и от переполняющего душу нехитрого счастья хотелось бежать и прыгать, петь и кричать… Все было так просто и замечательно устроено!..

Тут, невольно улыбнувшись, я сняла свои башмаки, связала их шнурками и перекинула через плечо. Почему-то мне захотелось, чтобы все было как тогда, да и лужи обходить не надо… Нет, все-таки жизнь хорошая штука!

Вскоре мне попался особенно роскошный черничник, который я просто не могла пропустить. Там, я перемазалась в сине-фиолетовый сок с ног до головы, объелась черникой и очень больно наступила на сосновую шишку. Но, как ни странно, настроение у меня улучшилось.

До Воротищ я добралась уже под вечер. Когда в просветах между деревьями я увидела печные трубы, то первым делом решила обуться. Потом пригляделась к своим черным пяткам и передумала. Пусть думают, что хотят! Подумаешь – босой ассистент мага… Зато в настоящем балахоне. Это вам не столица – перебьются.

И я уверенно ступила на территорию Косых Воротищ грязными ногами, подоткнув тогу, чтоб не вымазать подол. За спиной у меня болталась заплечная сума, в которой лежали три осиновых кола, реторта со святой водой и кухонный нож. После сегодняшнего ночного бдения я решила, что больше мне не надо – все рано не поможет.

В первом же дворе мне повезло – какая-то баба развешивала свежевыстиранные рубахи и подштанники. Я подошла к невысокому, покосившемуся забору и громко произнесла:

-Боги в помощь!

Баба немедленно уронила какой-то рушник на землю и запричитала. Я давно заметила, что никакая другая фраза не приносит столько вреда, особенно если подойти со спины и гаркнуть как следует, но удержаться не смогла.

-Добрый день, почтенная! – самым благожелательным тоном прервала я ее восклицания. – Не подскажете ли, где у вас здесь староста?

-Где-где… – буркнула та. – На рыбалке!

-Я бы могла и догадаться… – под нос себе пробормотала я и громче прибавила: – Я вообще-то по делу. Поговаривают, мужики у вас на той рыбалке пропадают регулярно?

-А что ж дуракам не пропадать? – с досадой рявкнула баба. – Мало того что гвоздь забить не допросишься, так еще и пропадания эти, будь они неладны! Еще и кто-то ляпнуть умудрился, что, дескать, это наших мужиков русалки свели, для укрепления своей породы… Так наши слюни до полу распустили и все на реку подались!

Я вновь подивилась особенностям мировоззрения воротищенских мужиков и примирительно сказала бабе:

-Меня вот из Эсворда прислали, чтоб эти исчезновения пресечь на корню. Не ознакомите ли, милейшая, меня с ситуацией? Куда они ходят на рыбалку, где ваше знаменитое кладбище расположено?..

Лицо у женщины просветлело.

-Ой, славно-то как… Значит, прекратите энто безобразие?

-Постараюсь, – дипломатично ответила я.

В глазах у моей собеседницы мелькнул какой-то огонек, и она подошла поближе:

-Слышьте, а не могли б вы опосля пострашней что-нибудь придумать и мужикам нашим рассказать?.. Ну, чтоб этих олухов так заклинило, что и мыслей про эту речку проклятущую в голове у них не осталось? Упыря там приплетите, живоглота – только чтоб никаких русалок да мавок гулящих…

Я, не заметив изъяна в ее рассуждениях, ответила:

-Что-нибудь придумаем.

После этого меня накормили до отвала, рассказали куда идти и даже перекрестили на дорогу. У колодца я помыла ноги, решив, что босой по кладбищу шататься несподручно, обулась и зашагала по утоптанной тропинке, которая вела к небольшому леску за околицей.

Столько изваяний, статуй и печальных обелисков белели в вечерних сумерках, будучи несправедливо забытыми и никому не нужными!.. Странное впечатление производило это древнее кладбище невесть куда ушедшего племени. Про эльфов много говорили – и то, что они ушли на закат, и то, что уплыли за море, и то, что они когда-нибудь вернутся. Но сколь мало правды ни было бы в этих россказнях, спору не было – только из-под их рук выходили такие хрупкие, болезненно-прекрасные изваяния. Ни один человек не мог из камня сделать воздух и свет, а они это умели.