Заболотская Мария - И.о. поместного чародея. Теперь уж все

Я слушала, как зачарованная. За неторопливым рассказом старика мне открывалось нечто такое, о чем я до этого и понятия не имела. Теперь я начала понимать, что имел в виду магистр Каспар, когда советовал держать ухо востро. В Академии можно было узнать столько, что моим просвещенным родственникам и не снилось. И я чуть-чуть приободрилась. Старик заметил, что мои слезы высохли и довольно улыбнулся.

-Вижу, что любознательность у тебя наличествует, – добродушно сказал он. – Не могу удержаться, чтоб не отметить, что сия черта здесь весьма опасна. Много тут бывало народу с огоньком в глазах. Но по странному совпадению, большинство из них заканчивали свои изыскания знакомством с Армарикой.

-Да я просто…

-И они тоже простыми были ребятами, да только слишком любопытными. Ладно, не буду я тебя сегодня стращать. Только-только успокоилась. Расскажу я лучше про работу нашу. Это и польза, и информация. Про музеи что-нибудь до этого слыхала?

-Ну, это хранилища такие, где всякую всячину держат и таблички латунные на нее навешивают, – явила я миру свои глубокие познания.

-Именно так, – согласился Фитцпатрик. – Но музеи разные бывают. Где старину всякую держат, где картины… А у нас другой коленкор. Объекты наши имеют особенный характер, да и вид, признаться, тоже. Не всякий человек с первого разу спокойно воспринимает. Я-то уже попривык, да и те, кто здесь пару-тройку лет поработали, тоже ко всему стали привычные. А вот новички – те конечно попервах переживают. Тут главное помнить, что экспонаты сии ужасают только видом, а опасности собою не являют ровным счетом никакой. Да что я тут распинаюсь – сейчас и сама посмотришь.

И я впервые увидела Музей.

…Музей Академии был основан почти одновременно с нею. Вначале его экспонатами были трофеи, добытые магами в схватках с чудищами той эпохи. Головы драконов, зубы василисков, когти мантикор, глаза сфинксов, хвосты химер – вот чем можно было тут полюбоваться посетителям … Короче, сюда свозились останки побежденных монстров, не представляющие из себя большой ценности. Ясно, что сокровища драконов, желчь тех же василисков, кровь мантикор, чешуя сфинксов и т. д., имеющие хоть какую-то рыночную стоимость до музея не добирались, а втихую присваивались магом, непосредственно победившим зверюгу, либо смекалистым свидетелем его гибели, в случае если магу не удавалось выжить после своей славной победы.

Однако, время не стояло на месте. Музей, представлявший из себя склад, захламленный напоминаниями о боевой славе, особой пользы не приносил. Туда забредали разве что романтически настроенные адепты, мечтающие о будущих подвигах и ищущие вдохновения среди заспиртованных органов монстров, да убеленные сединами магистры, вспоминающие о своих минувших золотых деньках. И в один прекрасный день Совет Лиги на одном из своих собраний постановил, что музей надобно закрыть, сомнительные экспонаты сжечь, а помещение отдать под тренировочные залы – дабы адепты укрепляли свое физическое здоровье и совершенствовали боевые навыки. В защиту музея никто не сказал ни словечка, и в другой прекрасный день двери его украсил огромный замок – для преобразования музея в зал надлежало создать комиссию и подписать пару десятков бумаг, актов, дозволений и разрешений.

Но из-за рокового стечения обстоятельств, а именно гибели в пожаре практически половины сокровищ Библиотеки, (сколько под шумок было украдено – доподлинно было неизвестно, но то и дело всплывающие фолианты, которые якобы превратились тогда в золу, причиняли страшнейшие неудобства Лиге), вдруг оказалось, что адептам неоткуда черпать познания о монстрах и их внешнем виде. Это вообще было традиционной проблемой, так как иллюстрации в манускриптах чаще всего являлись плодом фантазии художника. Молодые маги просто терялись, когда воочию узревали стрыгу, у которой было вовсе не шесть конечностей, а четыре, а ядовитый дым из ноздрей и вовсе отсутствовал. Но заставить иллюстратора бродить по горам и лесам в поисках модели для его ответственной работы было весьма затруднительно – служители искусства напрочь отказывались зарисовывать мантикор и волкодлаков с натуры. Вот и получалось, что маги во время своих странствий ознакомлялись с монстрами, потом описывали их словесно и письменно в своих монографиях, частенько многое преувеличивая, а затем уж иллюстраторы напрягали воображение и творили свои шедевры. В редких случаях это все хоть чуть-чуть соответствовало истине, но выбора не было.