Олег Яковлев - Маски Черного Арлекина

– Странно... – пробормотал Ильдиар. Язык отчего-то стал непослушным и словно бы весь высох. – Голова будто чужая пришита...

– Ничего, пройдет, – заверил асар. – Этот чай очень крепкий. Так и должно быть...

– И в глазах темнеет...

Лоб стал наливаться тяжестью. Казалось, что вся кровь, которая была в теле, в единый миг ударила в виски. Голова у графа закружилась...

Ильдиар просто откинулся на землю, сознание оставило его. Пустынник поднялся на ноги, подошел и, склонившись над своим компаньоном, поудобнее уложил его на дорожный мешок.

– А теперь подсчитаем, мой наивный и доверчивый друг, сколько на тебе можно заработать, – прошептал Сахид Альири, и лицо его преобразилось.

Добрая и искренняя улыбка слегка изменила очертания, превратившись в алчную усмешку. Из глаз исчезло всякое участие и понимание, теперь в них отражались лишь пустота и металлический блеск.

Оставив графа де Нота лежать в беспамятстве, Пустынник начал подготавливаться к переходу через пески.

Этот глупец попался на крючок, и я не мог не усмехнуться, глядя на его помешательство. Многие теряют рассудок от эля и вина, другие от богатства, третьи от власти, но смешнее всех выглядят те, что готовы вложить голову в пасть льва ради любви. Я никогда не мог понять этих безумцев – более эфемерную, поддельную и вымышленную вещь, чем любовь, трудно себе представить.

Но он сделает все, что должен. В этом я не сомневался. Сперва он разделается с Ильдиаром де Нотом, а после принесет мне песок ифрита, что один только способен пробудить то мерзкое существо, спящее в подземельях под Хианом. Спящее, когда пришла пора срывать прогнившие Скрепы, что все еще держат этот опостылевший мир.

– Эй, Повелитель, ты здесь? – раздался за спиной голос, совсем не раболепный, как должно было быть, и отнюдь не молящий.

Новая тень была определенно, подери ее Прóклятый в банке, наглой и хамовитой.

– Что ты себе позволяешь, мерзавец... – Я обернулся и даже застыл от неожиданности. В ежечасно меняющих очертания дымных пальцах тень сжимала длинную цепь, к которой за лапки была прикована большая черная птица. В ее вертикальных зрачках застыло безумие. Она била крыльями и пыталась освободиться, но тень крепко держала прочный кованый поводок.

– Что это ты притащил?! – Моему гневу не было предела. До гибели этого бесполезного раба оставалось меньше мгновения. – Пора от тебя избавляться...

– Эй-эй-эй! Эта птица несла послание королю Ронстрада! – Тень дернула за цепь.

Этот никчемный сгусток тьмы еще смел меня перебивать! Нет, определенно, наглости у него хоть отбавляй. Интересно было бы вспомнить, кому эта мерзкая душонка раньше принадлежала. Уж не гному ли какому-нибудь?

– В послании было названо твое настоящее имя, Повелитель! То имя, под которым тебя знают здесь, в Гортене!

Да, хамства в тени было не меньше, чем наглости, но свою работу она делала отменно – с этим нельзя было не согласиться.

– Кто написал послание?

– Принц Ронстрада, сэр Кларенс Лоран. Он же – некромант Сероглаз.

– Как вышло, что он до сих пор жив?! Жив, когда должен был отправиться на Храннов суд вместе с Деккером и присными?

– Эта самая птица вылечила его раны. Она принесла ему Живую воду.

– Живую?

– У ворона была еще вторая фляжка, почти полная. – Тень передала сосуд.

Я отвинтил крышку и принюхался. Запах, холодный и неживой, не оставлял сомнений.

– Мертвая вода? – Я даже несколько удивился. – Где ты нашел ее, вороненок?

– Не вырвать из клюва признание! Исчадие Бездны, растворись, изойди прахом. Сгинь же, исчезни скорей! – закаркала птица и в ужасе забилась.

Интересно, понимает ли она на самом деле, перед кем находится? Судя по обреченности в зрачках, догадывается...

– И не нужно мне твоих признаний, красноречивый птенчик. – Я взболтал фляжку прямо перед раскосыми желтыми глазками ворона. – Мне хватит и того, что есть здесь. Тень, ты заслужила награду.

– Правда? – восторженно спросил наглец. – Какую?

– Жизнь и... эту самую птицу, – усмехнулся я.