Валерий Вайнин - Убить Змея

Она дала отбой и, отложив телефон, принялась в задумчивости мерить шагами кухню. И по всем направлениям, как ни крути, у нее получалось два с половиной шага.

Над белым особняком синело небо и светило солнце. Вокруг особняка зеленел газон и пестрели цветочные клумбы. Графиня, одетая в ситцевый сарафан, в гневе сверкала глазами, и сдвинутая набок панама сидела на ней „а-ля чёрт возьми“. Глеб едва сдерживал смех.

— Можете сердиться, Глеб Михайлович, можете обижаться! Но я высказала вам все, что на душе! — В такт своим словам графиня взмахивала тяпкой. — Лишь из обрывков разговоров ваших друзей я узнала…

— А вот подслушивать нехорошо, — ввернул Глеб. — Вам это вовсе не к лицу, графиня.

Щеки Натальи Дмитриевны вспыхнули.

— Немедленно скажите „ластик“! — потребовала она.

— Что-о? — расплылся в улыбке Глеб.

— Это значит, — нахмурила брови графиня, — что вы стираете вашу хамскую реплику о моем подслушивании!

— Что это значит, я понял, — продолжал улыбаться Глеб. — Но кто научил вас пользоваться ластиком?

Графиня малость поостыла.

— Такэру. А что? Очень милый, воспитанный юноша…

— Ластик, Наталья Дмитриевна! — Глеб приложил руку к сердцу.

Рукояткой тяпки графиня поправила на голове панаму.

— Все равно мириться с вами я не собираюсь! — заявила она решительно. — Вам грозит опасность…

— Ничего мне не грозит.

— Тем более, голубчик! Дайте мне в этом удостовериться — и мы поедем чаи распивать! А, Глеб Михайлович?! Что вы на это возразите?! В том-то и дело, что возразить вам нечего! А по-моему, голубчик, если вы отказываетесь от моей помощи, значит, другом своим меня не считаете! А если я вам не друг, то я немедленно съезжаю с этой галактики и отправляюсь к себе в Мытищи!.. В чем дело?! Что я сказала смешного?! Если вы не прекратите скалить зубы…

Глеб расхохотался.

— Всё, графиня, сдаюсь! — Он поднял руки вверх. — На всё согласен, только не съезжайте с этой галактики. Вам никогда, Наталья Дмитриевна… слышите, никогда не удастся со мной поссориться.

Графиня взглянула на него недоверчиво:

— Что значит сдаетесь? Что значит на всё согласны?

Отсмеявшись, Глеб вздохнул:

— Я принимаю вашу помощь. Завтра у нас битва с организованной нечистью. Выезжаем в десять утра.

Опустив на траву тяпку, графиня подошла к нему и троекратно расцеловала.

— Вот это правильно. Вот это по-нашему. Давно бы так.

— Прямо как дети малые, — проворчал Глеб, — что вы, что Дашка. Будто на пикник собираетесь.

Сдвинув панаму на затылок, графиня усмехнулась:

— Дурак.

Брови Глеба поползли вверх.

— А этому кто вас научил?

— Это слово, Глеб Михайлович, я с молоком матери всосала. И смею вам заметить, иной раз оно… метко вас характеризует.

— Вам виднее, — улыбнулся Глеб. — Ладно, графиня, пойду.

Наталья Дмитриевна его перекрестила.

— С Богом, друг мой. До завтра.

Сопровождаемый птичьим щебетом, Глеб пересек цветущий луг, вошел в темнеющую в холме пещерку и, миновав шкаф с Дашиными платьями, очутился в своей квартире.

Даша говорила с кем-то по телефону.

— А вот и он, — сообщила она при виде Глеба и, передавая ему трубку, шепнула: — Второй раз звонит.

Из трубки донесся вкрадчивый голос Доки.

— Привет, Француз! Как жизнь молодая?

— Игнат? — удивился Глеб. — Чем обязан?

— Слыхал я, ты на дачу к Митьке Грачу собираешься.

Прижав ухо к трубке, Даша слушала разговор. Она бросила на Глеба изумленный взгляд.

— А ты откуда знаешь? — еще более изумился Глеб.

— Сорока на хвосте принесла. У меня к тебе просьбочка, Француз…

— Игнат, говори, откуда знаешь. Иначе кладу трубку.

— Да ладно, велика хитрость. У моей братвы в его братве агентура имеется. Можно сказать, родня. Ну и стукнули мне, что завтра у вас там разборка намечается. Правда это?

— Допустим, — осторожно ответил Глеб.

— Француз, просьба к тебе нижайшая: оставь Грача мне.

Глеб и Даша переглянулись.

— То есть? — уточнил Глеб.

— Ну, бей-круши там кого хошь. А доберешься до Грача… Я с пацанами моими рядом буду. Подай только весточку, и мы из-под земли появимся. Уж я его приласкаю.

Глеб озадаченно потер переносицу.

— Хочешь Грача прямо на блюде получить?

Дока смутился.

— Брось, Француз. Если какая помощь нужна — только скажи: я твой должник.

— Спасибо, сам управлюсь. Это я так. В принципе, Игнат, предложение твое очень меня устраивает: пачкаться о Грача неохота. Загвоздка лишь в том, как я подам тебе весточку. Боюсь, в горячке будет не до тебя.