Олег Верещагин: - Путь домой. Книга вторая

— Извини, — покаянно сказал я. — Просто знаешь, я столько тут разного навидался… в том числе и того, про что ты говорил…

— Я просто… — Ромка помедлил и вдруг выпалил: — Ты мне правда нравишься… ну, не то, что так, а просто… в общем, я просто хотел помочь…

— Эх, Ромыч-Ромыч… — я улыбнулся, и Ромка тоже заулыбался в ответ, а потом сказал:

— А это здорово, что нам с тобой теперь поровну лет, и мы можем… — он вновь запнулся, но закончил, — …дружить.

— Здорово, — согласился я. А про себя подумал, что Ромка быстро разочаруется, ну да ничего. Он себе и настоящих друзей теперь найдёт быстрее… А Ромка, поднявшись на ноги, вдруг вильнул бёдрами, поворачиваясь ко мне мягким местом — и, глядя через плечо, прикусил губу, поиграл бровями и спросил томно:

— Но согласись, попа у меня красивая, Олееежкааа…

Возразить было нечего. Задыхаясь от смеха, я пробормотал: «Ах ты щенок!..» — и, дотянувшись, левой ладонью влепил ему по этому «красивому», а правой рукой повалил, рванув за щиколотку. Мы принялись бороться, но, поскольку оба хохотали и от этого ослабели, то это походило на возню двух дистрофиков. В разгар веселья проснулся Раде, несколько секунд наблюдал за нами, а потом заорал гнусно и радостно:

— Оппааа-а!!! Ребята, подъём! Князя припекло, он на Ромку полез! Я второй!

— Чур кто кого сгребёт, тот того и е…т! — завопил Колька, прыгая на ещё не вполне проснувшегося Ясо. Грек отправил его в короткий, но впечатляющий полёт, поддев ногой под живот. — Злой ты. И неженственный, — пропыхтел Колька, ухнув спиной в траву и раскидав руки.

Общий хохот — за секунду до того, как возникла общая потасовка — был ему ответом.

Дождь шёл и над этой долиной, по склонам которой кучками среди росчистей лепились хижины негров. Никто из нас, в том числе и я, не видел, как живут негры, и мы, лёжа в кустарнике у нижней кромки туч, не без интереса рассматривали пейзаж.

— Нас десять, а их тут сотни, — сказал Димка. — Многовато…

— Да, всех не переловим разбегутся, — задумчиво кивнул Видов, и Димка ткнул его локтем в бок:

— Остряк…

— Меня не интересуют эти курятники, — нетерпеливо прервал их я. — Ищите тропку, по которой может ходить этот бокор!

— Кажется, я нашёл, — Йенс вытянул руку. — Смотрите, вон последняя группа хижин, дальше — голый склон, а тропинка идёт, и утоптанная… Видите?… А вон там сворачивает за камни и в ущелье. Кому и зачем туда ходить?

— Точно, — я усмехнулся, приподнимаясь на локте. — Отлично… Ну что, наведаемся в гости к этим барабанщикам?

— Пошли, — кивнул Раде, подкидывая и ловя свой барте.

Вернее, он хотел его поймать… но почему-то промахнулся — и едва спас ногу, возле которой вонзился в землю топор.

Обходить долину по склонам было довольно сложно — склоны оказались достаточно крутыми, да ещё и заплетёнными зеленью, корни которой расшатали камни верхнего слоя. Камни эти не только срывались из-под ног — они грозили и наступившего на них утянуть следом. Утешал одно — негры тут явно не ходили.

Шёл дождь. Полосовал дождь. Долина внизу кипела, как грязевое озеро, из хижин почти никто не появлялся — и это было как раз хорошо. Плохо было, что мы падали. Лично я упал трижды. Первый раз наметившийся глобальный перелёт склон-дно долины (метров двести кубарем под углом в 45 градусов) без особой нежности и решительно прервали кусты. Второй раз я сам вцепился в камни и выполз обратно. На третий раз меня поймал в самом начале всё того же славного пути Димка — мы едва не продолжили путешествие вместе, но удержались. Сам я ловил поочерёдно: Ромку, Кольку, Игоря и ещё раз Игоря, а ни разу не сорвался только закалённый суровым балканским детством Видов. Когда я второй раз поймал Басса, то увидел, что он смеётся.

— Представляешь, — отвечал он на мой немой вопрос, — мы лезем, рискуя сломать шею… а куда и зачем? Чтобы подраться. Мы сумасшедшие, Олег, просто ё…тые, ты это понимаешь?!

— И это наполняет моё израненное сердце гордостью, — сообщил я. — Лезь давай.

Короче говоря, до тропинки, на которую указал Йенс, мы добрались только к вечеру, злые, со сбитыми коленками, локтями и пальцами — кому как повезло. Если бы негры — в любом количестве — попались бы нам в этот момент, мы бы сделали из них блин просто со злости. Лично у меня от подмёток сапог остались одни лохмотья, и я, плюнув, разулся и подвязал сапоги к вещмешку — починю, как освобожусь… Широкие кожаные клёши, удобные, если снимать-надевать, на шаге хлестали по ногам с мокрым звуком. Это страшно раздражало почему-то.