Юлия Кулинченко - От топота копыт [СИ]

Жили травники обособленно, отшельнически. Наукой своей делились крайне неохотно, учеников выбирали придирчиво. По истечении двух-трех десятков лет, ученик проходил обряд посвящения и получал право сам зваться травником. Тем более было удивительно, что парнишке на вид едва исполнилось восемнадцать зим. И когда он интересно обучение проходил? С пеленок? Да и посвящение, как поговаривали, мог не всякий выдержать. Ходили слухи, что обряд крайне болезненный, занимает свеиву тучу времени, и после него травника даже зверье лесное признаёт. Может врет он? Хотя вряд ли. За такое вранье руки-ноги запросто повыдергивать могут. И зачем он разбойникам понадобился? Если применение богатой девицы я еще представляла, то от этого паренька много ли толку. Может, главарь животом занемог? Полечить надо было?

-Развяжи, ну пожалуйста. Худо мне!

Пленник ощутимо спал с лица. Бледность начала отливать в зеленцу. Сжалившись, я потянулась к веревкам. Какой бы он не был опасный я все-равно выше и сильнее. Как наподдам копытом в случае чего! А то сколько он уже так связанный. Руки-ноги откажут, того гляди. Узел поддался быстро. Пленник замер в ожидании и не дергался. Я резко выдернула веревку и, на всякий случай, отступила на шаг. Юноша попытался потянуться и тут же со стоном повалился на траву. Затекшие конечности слушаться отказались. Я усадила его обратно на кочку и слегка растерла руки, разгоняя кровь. Стянула мешок, в котором обнаружилась грязная торба и мятая куртка с неменьшим слоем грязи.

-Потерпи, сейчас чувствительность вернуться должна.

Парень скорчил страдальческую мину.

-Ага, а если они совсем отказали? Я слышал, что отмереть могут, если перетянуть надолго.

-Типун тебе на язык! – я начала закипать. Не хватало еще слушать его нытье. Для себя я уже решила. Бросить парня в лесу совесть мне не позволит. Все-таки я его не зря спасала. Доведу заморыша до ближайшей деревни и там оставлю отлеживаться. А дальше сам разберется куда ему, как ему…

-Тебя зовут-то как, болезный?

-Грайко, ну или Грай, если по-взрослому.

-Понятно, а меня Итой. По-любому.

В отличает от людей, у кентавров имя давалось одно и на всю жизнь. Если Ита, так в любом возрасте. Людским же детям сначала давали детское имя, а по истечении восемнадцатой зимы меняли на взрослое. Значит, Граю около восемнадцати и есть. Раз еще путается, как назваться.

-Повзрослел-то давно, травник? – поддела я

-В начале лета, а что мозги теперь только возрастом мерят? – огрызнулся парнишка.

-Да нет.., – я в задумчивости пнула копытом кочку – молод ты, что-то для травника.

-Какой есть, – парень насупился окончательно.

-Ты не не дуйся, ты встать попробуй, – я подала руку.

Грай вздохнул и напряженно, прислушиваясь к ощущениям, поднялся. Ноги слушались плохо, но всяко лучше, чем совсем никак. Через минуту осторожных притоптываний травник снова повалился на траву со страдальческим стоном.

-Ой-ой! Колет-то как!

-Терпи, раз колет, значит нормально все. Кровь расходится.

Вторая попытка встать, вышла куда успешнее. Через пару шагов юноша побледнел, надул щеки и даже пробежал пару шагов до ближайшего куста. Вдоволь налюбовавшись согнутой фигурой травника, я не поленилась подойти и попридержать за плечи. А то грохнется еще носом в землю.

Парень разогнулся, смущенно покраснел, оттер рукавом рот.

-Они мне что-то пить давали, кажется, бодун настой был. Мне теперь долго плохо будет.

-Какой настой? – полюбопытствовала я.

-Травка такая есть, бодунец. Если крепко заварить и выпить, состояние потом как с похмелья жуткого будет.

-И что теперь? Идти-то ты сможешь? Тут отлежаться не получится, того гляди разбойники вернуться.

-Смогу, только можно за тебя немного подержусь?

Я покосилась на парня, примерявшегося, как удобнее вцепиться в тельный ремень, хорошо хоть не в хвост. Пробурчала, что-то в духе «Может тебя еще верхом повезти»?, но противиться, не стала. Вид у травника был такой болезненный, что удивительно, как он еще сам ногами передвигал.

Сразу двинуться в путь не получилось. Сперва, парень долго рылся по карманам и разбирал торбу в поисках уцелевшего имущества. Разбойники изрядно погоняли его по лесу, прежде чем спеленали, а по состоянию вещей, кажется, еще и волоком по земле потаскали. Потом травник переодевался, с наслаждением рассказывая, что он думает о разбойниках, погибшем скарбе и своем невезении в общем. Ворот его рубахи промок насквозь и куртка, хоть грязная, но сухая, пришлась весьма кстати.