Юлия Кулинченко - От топота копыт [СИ]

Я заметила, как подруга выдохнула и расплылась в счастливой улыбке. Олиф придвинулся поближе и накрыл Весёнину ладошку своей рукой.

– Шесть мест в общинном доме выделено. И с завтрашнего дня, могут семьи молодые вместе быть!

Лишь одна пара у нас сомнения вызвала…

Сестра побелела и нервно взмахнула хвостом. Ритий упрямо сжал кулаки и сделал шаг вперед.

– Мия, дочь в семье младшая. И не может она вперед старшей пару создать, даже не смотря на согласие матери. Ветробожьи заветы чтит община и нарушать их никому не дозволено. Какие бы заслуги за молодыми не числились, не бывать той паре!

Я вслушиваясь, качнулась вперед. По шкуре прошелся легкий прохладный ветерок, на глаза навернулись слезы. Только сейчас заметила, как же вкусно пахнет ночной воздух. Услышала, как стрекочут кузнечики в придорожной траве и поют на далекой речке лягушки.

Не разрешили! Я так и знала! Не пошли старосты против правил! Пусть не мой Ритий, но и не ее теперь! Ветробог все видит, всем по заслугам достается!

И тут Ритий скакнул вперед:

– Говорить дозвольте, старосты!

Трий кивнул, разрешая. Парень вскинул голову и решительно махнул рукой.

– Я знаю, что Мийка младшая и вперед сестры ей в пару не положено становиться. – голос Рития зазвенел от волнения – Но прежде чем запретить нам создать семью, прошу, выслушайте!

Ее сестра больна. Пусть не тяжело, не опасно, но больна. Со своей хромотой она не сможет полноценно работать и приносить пользу общине. Она устает даже на простых работах и о слабости ее знают все! Неизвестно, сможет ли она в будущем стать полноценной матерью, или родит такого же слабого ребенка! Иту не выбрали в этот год и, скорее всего не выберут и дальше. Мийка же, одна из самых красивых и здоровых Топотских девушек. Она нужна мне. Я выбрал ее в пару, и от слова своего не отступлюсь! Если не разрешите сейчас, я заверну к ней во двор и на следующий год, и на позаследующий. Слышат ветра, чтобы не случилось, Мийка будет моей женой! Вы знаете, что…

Дальше я слушать не стала. Ноги уже сами несли прочь от общинной площади. Все что мог, он уже сказал! Значит я хромая, лишняя? Ни пахать, ни сеять? И ребенка родить не смогу? А ну его всё к Свию! Все, все они… И мама, и Ритий, и Мийка предательница! Все предатели!

Уйду, и пускай тут, как хотят женятся! В лес уйду! Буду сама жить! Или в город!

Слезы наворачивались на глаза, ворочалась в груди колючая злая досада. До дома я добежала за минуту. Распахнув дверь, остановилась, соображая, что может понадобиться в дороге.

В заплечную сумку полетела карта Каврии, теплая рубашка, покрывало с кровати. Из шкатулки с украшениями вытрясла пяток медяшек и одну серебрянную монету (тетка на двадцатую зиму дарила). Закинула за спину «лапу». Застегнула широкий тельный ремень, прицепила к нему расческу, короткий нож в чехле, загнутый широкий коготь – цеплялку, вещи с земли поднимать. Вроде все. Прихватила на кухне, стопку блинов с праздничного блюда. Завернуть их было не во что, и в дело пошло расшитое полотенце. С ним жениха встречать положено, если разрешат свадьбу. Ну, ничего, Мийке и так все достается, не убудет с нее! Сумка раздулась и тяжело стучала по боку при ходьбе.

Захлопнула скрипучую дверь, окинула прощальным взглядом двор… Все! Прощайте!

За деревенский частокол я еле выбралась. Карауливший ворота парнишка уперся как упрямый баран, отказываясь выпускать в ночь за пределы общины. Пришлось призвать на помощь все свое красноречие. На ходу сочинила достоверную историю, про забытую на подходе к деревне корзину с лентами свадебными. Неустанно приговаривая: «На минутку всего, заберу и тот час же вернусь», я оттеснила-таки караульного и вырвалась за ворота.

До поворота на столичный тракт шла спокойно, чтобы привратник не обратил лишнего внимания, и как только деревня скрылась за деревьями, перешла в галоп.

Еще-еще-еще! Быстрее! Насколько хватит сил! Пока ветер не сдует злые слезы, а ломота в больной ноге не станет совсем нестерпимой. От бега перехватывает дыхание, дрожит за тучами луна, подмигивают холодные звезды. Я одна теперь во всем мире! Быстрее! Бегом!

К моменту, когда закончились силы, я почти успокоилась. Нога ныла все сильнее, подворачивалась, заставляя спотыкаться. Кое-как проковыляв еще с версту, сошла с дороги на меленькую полянку. Луна окончательно спряталась в облаках. В лесу становилось все темнее и страшнее. Я нервно дергалась от любого шороха, ожидая стаи волков или еще кого похуже. Идея уйти из дома уже казалась совершенно дурацкой. Кому легче-то будет, если меня волки съедят? Мне? Маме? И ведь искать даже сразу не будут. Караульный того гляди смениться, а со свадебными гуляниями, если только к утру вспомнит, что кто-то за ворота уходил. Если вспомнит! Я уже тряслась от накатывающей паники. В лесу. Одна. Ночью. Где-то вдалеке заухал филин. В кустах ярко отблескивало. Глаза чьи-то?