Олег Авраменко - Власть молнии

Но Карсидар не знал этого, как, впрочем, не знал ничего и Читрадрива, вдруг поверивший, что они в самом деле угодили в пасть легендарного дракона.

Что-то мягкое и мокрое коснулось тыльной стороны его правой кисти, и Карсидар, тихо вскрикнув, с ужасом отдёрнул руку. Темнота слабо завибрировала и отозвалась негромким, но таким знакомым «хррр-ри!»

– Ристо? – слабым голосом спросил Карсидар.

Темень вокруг – хоть глаз выколи. Да и есть ли у него глаза? Есть ли руки, ноги, голова, туловище? Вдруг ему только кажется, что он жив и имеет тело, а на самом деле превратился в бесплотный дух, обречённый неприкаянно странствовать во мраке? Или того хуже – попал в обитель чёрных богов преисподней…

– Это ты, Ристо? – повторил Карсидар уже громче.

– Гррххх, – подтвердил конь, вслед за чем легонько звякнула сбруя – очевидно, он мотнул головой.

«Жив, жив, – с облегчением подумал Карсидар. – Жив, мой верный товарищ».

Впрочем, жив ли? Скорее, угодил в этот кромешный ад вместе с хозяином, бедолага. И с товарищем хозяина…

Тут перед глазами Карсидара встала ужасная картина: вцепившиеся в тело Читрадривы неведомые демонические силы скручивают его, точно мокрую тряпку, и размазывают по стенам пещеры, как ложку вязкого мёда по куску хлеба…

Из пустого желудка к горлу покатил тошнотворный комок. Карсидар почувствовал неудержимый позыв к рвоте, согнулся пополам и страдальчески сморщился. Его бы непременно вырвало, если бы перед тем, как войти в пещеру, он хоть немного поел. Но они с погибшим Читрадривой голодали уже несколько дней кряду, поэтому Карсидар лишь надрывно закашлялся, несколько раз сплюнул на землю горькую от жёлчи слюну и сел, тяжело дыша.

Фу, что за гадость! А ведь он уже не мальчишка, всякое успел повидать. Вспомнить хотя бы, что представлял собой берег Озера Десяти Дев на утро после завершения знаменитой Кандлибской битвы! Это был тот редкий случай, когда король Орфетана своим высочайшим вердиктом прощал любые прошлые прегрешения против короны и королевских верноподданных всякому, кто согласится встать под его знамёна. Естественно, первыми среди наёмников он желал видеть мастеров. А первым из мастеров жаждал заполучить Карсидара! Тот не один день думал, взвешивал, прикидывал так и этак. Ведь в королевской рати должны были находиться вельможи, объявившие солидные награды за его голову. И среди мятежных дворян их было немало. А от дикарей вообще никому не поздоровится – ни бессчётному сонму врагов, ни горстке ненадёжных временных союзников, ни считанным друзьям.

В конце концов, после долгих колебаний, Карсидар решился откликнуться на зов Лормика Пятого. Хотя риск был огромен. Пока шла подготовка к походу, никто не решался нарушить королевский указ. В дороге также было относительно спокойно – его величество пригрозил, что если кто бы то ни было предпримет попытку сведения личных счётов, его без суда и следствия вздёрнут на ближайшем дереве, как распоследнего бродягу. Зато во время битвы Карсидару несколько раз стреляли в спину и даже слегка задели левое плечо.

Но всё это сущие пустяки по сравнению с панорамой берега, открывшейся взорам уцелевших воинов следующим утром! Особенно сильно Карсидару врезалось в память перерубленное пополам тело, точнее, верхняя половина туловища всадника из дикарей. По всей видимости, перед смертью он крепко сжимал левой рукой уздечку, потому что обрубок тела так и лежал с вытянутой рукой. Внутренности вывалились из чрева, пока конь волок останки дикаря по земле. Печень была раздавлена, очевидно, кто-то на неё наступил… застывшие в остекленевших глазах ужас и боль…

А от Читрадривы и того не осталось!

Карсидара снова стошнило жёлчью, но судороги в животе длились недолго и вскоре отпустили его. Только голова сильно кружилась, да во рту было нестерпимо горько. Попить бы, прополоскать глотку. А чем?

Карсидар попробовал подняться, пошатнулся и вновь осел на землю…

Стоп!!! На землю?!

Ну да, никакое это не брюхо дракона. И не преисподняя. Просто темно, хоть глаз выколи.

Карсидар ощупал лицо. С лицом, похоже, всё в порядке, оба глаза тоже целы. Просто от испуга, от необычайности всего пережитого, что так внезапно обрушилось на неосмотрительно сунувшихся в проклятую пещеру путников, он сразу не разобрался в случившемся, не понял, что к чему. Думал, ослеп или заживо угодил в страшно подумать какое место. Об этом боязливо поговаривал иногда старина Пем. Эх, его бы сюда…