Олег Авраменко - Власть молнии

– Кто такой Менке? – спросил он.

Тут случилось неожиданное. Остромир вскочил, несколько раз прошёлся около своего стула и со стоном убежал в дальний угол гридницы.

– Менке, то большая собака, – шёпотом сообщил Михайло. – Шелудивый пёс, безбожный хищник, почти как Буняка.

Карсидару очень хотелось спросить, кто же в таком случае Буняка, но, чтобы не отвлекать рассказчика, он осторожно заглянул в его мысли. Впрочем, в голове Михайла вертелось загадочное слово «половец» да образ полудикого чудовища.

– Этот Менке дрался с нашими на Калке шестнадцать годов тому, – продолжал сотник. – Знаменитая была сеча! Мы бы порубали татар, да только половцы, которые тогда были с нами заодно, кинулись бежать и наскочили на наших воев. Как нарочно! Смешалось тут всё, татарские собаки осмелели, в лютых волков превратились. Много наших у той речки полегло, ой, много!.. Один Мстислав Романович – царствие ему небесное, храбрый был князь, – на каменном холме за возами от этих шелудивых оборонился да сдался на милость степовика Плоскини…

– Постой, постой, – прервал его Карсидар, окончательно запутавшийся во врагах и союзниках, в названиях народов и чуждых именах. – Скажи хотя бы, кто этот Плоскиня.

– Из наших он, степовой русич. Эх вы, а ещё говорите, что древляне! – с горечью сказал Михайло. – Ничего-то вы не ведаете. Так вот, этот степовой русич Плоскиня был заодно с татарами. Он из степи, татарские псы оттуда же. В общем, присягнул он им, ясно? Мстислав и решил сдаться ему. Всё же православный христианин, а не безбожник. Только окаянный Плоскиня решил, что присяга собаке крепче рода-племени (так его татарва застращала!), и выдал Мстислава с воями поганцам проклятым! Вот те и связали их, положили под доски, сели сверху трапезничать в честь победы, а потом проехались по доскам возами. И Мстислава Романовича, а заразом с ним и младших князей, под досками задушили.

Карсидар вспомнил, что Менке видел в мыслях эту самую картину. Припомнил он также, как подходил к нему человек, внешне похожий на русичей.

– Знаешь, Михайло, а ведь я видел в татарском лагере вашего, – сказал он, содрогаясь от отвращения.

– Не наш то был, а степовик, – уточнил сотник. – И окаянный пёс Менке был шестнадцать лет тому у Калки. И Остромиров брат… – последнюю фразу он произнёс едва слышным шёпотом.

Карсидар и Читрадрива переглянулись.

– Порубали-то воев Мстиславовых, когда князей задавили, – тихо продолжал Михайло. – И брата нашего Остромира также. В его доме-то вы живёте, в братнем наследии. Вот когда князь прослышал, что Менке подступил к Киеву, да наказал Остромиру выведать, что и как, тот и поклялся страшной клятвой, что жив не будет, а доберётся до этого пузатого татарина и самолично вспорет ему брюхо. А ты, Хорсадар, его опередил. Не дал отомстить, клятву исполнить. Так что не спрашивай у Остромира, кто такой Менке.

Сказав это, сотник выразительно посмотрел на Карсидара.

– Но что же вы видели ночью в степи? – Читрадрива решил вернуть разговор в прежнее русло.

– Так я и говорю. Переправились мы на левый берег, двинулись к лагерю. Больно близко подходить опасно, но что поделаешь! Остромир наказывал вслед за князем: «Глядите, ребятушки, хорошенько. Мне этого Менке хоть из-под земли достать надо». В общем, оставили мы коней на попечение Сбышатки – это чернявенький такой, помните? – да и пошли поближе. Ночь тёмная, хоть глаз выколи. Только вдруг неподалёку ка-ак загрохочет да ка-ак сверкнёт! И где-то подальше тоже блеснуло синим, только уже без грома.

– И ничего не синим, а лиловым, – вставил Ипатий, внимательно прислушивавшийся к разговору сотника с гостями.

– Может и лиловым, врать не буду, – неуверенно согласился Михайло. – Кой у кого глаза помоложе моих. В поле темно было, а тут сослепу… В общем, перепугались мы, к земле приникли. И надо же – мимо татары шмыгнули. Видать, тоже решили поглядеть на чудной сполох. Но пронеслись они чисто возле нас! Чуток левее взяли бы – и всем нам голов не сносить, потому как было их втрое больше нас.

– К коням вернулись ни живы ни мертвы, – добавил Ипатий, обращаясь к Читрадриве. – Тут как раз лагерь татарский загорелся, а потом и степь. Мы пошли поглядеть, что там и как. И нашли Хорсадара, а за ним тебя.

Гандзак принялся уточнять детали: как блестело в отдалении, точно ли не было там грома, да почему русичи не разделились и не пошли глядеть на второй сполох. Ясно было, что он ищет любые зацепки, чтобы поточнее определить место выхода из пещеры.