Олег Авраменко - Власть молнии

Но самое плохое заключалось в том, что не обнаружив эту проклятущую дыру в земле, они, похоже, никогда не смогут вернуться обратно… Ни-ког-да!

Вот уж впору вспомнить слова из сказки: прямо пойдёшь – назад не воротишься…

– Да, это плохо, – флегматично произнёс Читрадрива. – Но сейчас меня больше волнует другое.

Карсидар вздрогнул и решил вначале, что высказал последнюю мысль вслух. Правда, для читающего мысли гандзака прочувствовать движения его души не составляет особого труда. Но ведь они договорились!..

– Что же тогда? – весьма прохладно спросил Карсидар, всем своим видом выражая недовольство тем, что Читрадрива нарушил их уговор.

– Прежде всего, мы должны решить, что будем делать в этой стране.

– Это мы решим, когда разберёмся, куда угодили, – возразил Карсидар.

– А если не разберёмся? Ведь нельзя исключить и такое.

Карсидар ещё пуще нахмурился. Воистину, это был самый худший из возможных вариантов. Они и так здорово влипли, попав чёрт-те куда, в какую-то Русь, вместо Ральярга, о котором здесь слыхом не слыхивали. И вовсе никакой это не колдовской край, к колдунам здесь относятся ничуть не лучше, чем в Орфетане; пока что им не встретился ни один местный гандзак или, на худой конец, «хайаль-абир»…

– И всё же не стоит впадать в отчаяние, – сказал Читрадрива. – Мы здорово влипли, не спорю, но…

– Ты что, опять мои мысли читаешь? – произнёс полушёпотом Карсидар, едва сдерживая раздражение.

С недавних пор между ними установилось соглашение: не общаться мысленно, когда они остаются вдвоём. При свидетелях – пожалуйста. Но если в присутствии других это могло пригодиться, то в данном случае не приносило никакой пользы, а только действовало на нервы.

– Ничего подобного. – Читрадрива старался держаться как можно спокойнее, но было видно, что и он сильно расстроен. – Думаешь, твоё волнение не выплёскивается наружу? Как бы не так! Мне вовсе не обязательно влезать в твои мысли, чтобы догадаться, о чём ты думаешь. Это написано на твоём лице. А я лишь хотел сказать, что не стоит отчаиваться.

– Легко тебе говорить «не стоит»! – с горечью воскликнул Карсидар. – А мне каково?! Ведь это я затеял экспедицию в Ральярг! Я втянул вас в эту авантюру, я же за всех и в ответе! И за тяжело раненного Пеменхата, и за Сола, с которым невесть что приключилось. Нас же с тобой занесло к чёрту на рога, я сдуру к дикарям попал, и теперь, вдобавок к седине пятнами, у меня полуха недостаёт.

Карсидар задохнулся в приступе бессильного и оттого бессмысленного гнева. Он весь дрожал, как в лихорадке.

Читрадрива невозмутимо произнёс:

– Кстати, о седине. Знаешь, шлинасехэ, а ведь белых волосков у тебя поубавилось. Я серьёзно.

Карсидар оторвался от созерцания безрадостной картины потонувшего в грязи хозяйственного дворика и пробормотал:

– Ты о чём?

– О щетине, которая растёт на твоём подбородке. И о волосах на голове. Да ты сам посмотри.

Надо сказать, что зеркало, которое предоставили в их распоряжение, было не очень хорошего качества – небольшая, слегка желтоватая пластина полированной бронзы. Но даже в ней было видно, что волоски, пробившиеся на едва затянувшемся молодой кожицей подбородке, все одинаково тёмные. Да и седых прядей в волосах на голове явно стало меньше.

Карсидар по привычке осторожно потрогал щёки, провёл рукой пониже. Растёт щетина! А седина, значит исчезает? Странно, весьма странно. Она у него с детства – по крайней мере, Эдана, жена Векольда ясно помнила, что Шелих попал на хуторок уже седым. Может быть, он поседел, когда удирал от «могучих солдат»? Или чуть раньше – во время осады прекрасного города, призрак которого промелькнул перед его мысленным взором там, в ночной степи? Как бы то ни было, с течением времени число белых волосков должно увеличиваться, а не уменьшаться.

Но если на подбородке растительность абсолютно новая, и мало ли что бывает в таких случаях, то как же волосы на голове?! Карсидар был знаменит ими на весь Орфетанский край, из-за чего приходилось всё время таскать шляпу с бахромой. Её Карсидар потерял в пещере; да и прикрывать голову здесь не было никакой нужды, тут за ней никто не охотился… по крайней мере, пока. Вот Читрадрива и заметил, что седины поубавилось.

И подбородок больно скоро выздоравливает. Татары прижгли его калёным железом, после этого вроде бы след на всю жизнь должен остаться… Ан нет, не тут-то было! Струпья на третий день поотсыхали, неделя прошла – и уже не болит ни капли! Да ещё борода вновь пробивается! Настоящие чудеса. Хоть и подозрительно всё это, как ни верти…