Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается

Ох и крепко же задумался Ахим! Слушая четкий и вразумительный рассказ Гела, он уже понимал, что произошло непоправимое и первоначальный план теперь не осуществить. Придется все заново собирать по крупицам, притом что сейчас в игру обязательно вступят новые силы. Демвера объявят предателем. Хорошо еще, если не найдут. Неизвестно, выжил он или нет. Для него, пожалуй, будет лучше, если нет. Но в любом случае его поступок ослабит положение у власти тех, кому подчиняются войска. Если богатство окажется с мозгами, то воякам несдобровать, и они в лучшем случае вновь попадут в подчинение. В другой ситуации Ахиму было бы на них наплевать — сами виноваты, но сейчас во многом из произошедшего был виноват именно он. Нельзя было допускать необдуманных, пусть и благих действий. Нужно во что бы то ни стало разыскать Демвера, живого или мертвого, и как-то дать обо всем этом знать второму из военачальников — Тивану. Он, говорят, человек справедливый и едва ли сможет оправдать поступок собрата по оружию, но он должен понять, какая опасность нависает над их властью в замке, если скандалом воспользуются приспешники Томлина, а точнее — Скелли. Ахим, как в бреду, увидел стаи слетающихся к замку лупоглазых сов, которые сжирают все припасы, загаживают все стены, рвут, клюют и заливаются гулким смехом.

— Мы допустили большую ошибку, — сказал Ахим. — Я должен был тебя заранее обо всем предупредить и все объяснить, но не предупредил и не объяснил. Если Демвер погиб, это тоже будет на моей совести. Поэтому я сейчас начинаю действовать так, как не действовал никогда. Пускаю в ход все свои силы. Которых у меня к старости скопилось немало. Больше ждать нечего. Река времени либо собьет нас с ног и унесет, либо мы усмирим ее и дойдем до другого берега. Иного не дано. И чтобы повернуть поток вспять, мне нужна твоя помощь, Гел.

— Говори.

— Твой народ пока не готов принять наш дар. Ты должен вернуть нам доспехи легендарного Дули. Без них мы не сможем оправдать ни Демвера, ни тех, кто поставлен был их беречь. С ними — еще не все потеряно.

— Это будет непросто. Зорк…

— Я все прекрасно понимаю. Я скажу тебе более: пока с доспехами все было в порядке, о них никто даже не вспоминал. Обычные вабоны как не видели их никогда, так и не увидели бы, потому что не так-то легко попасть за стены замка. Но если выяснится, что доспехи пропали, если какой-нибудь умник бросит клич, что они находятся в руках шеважа, ты легко можешь себе представить, что начнется. Поверь мне, у замка еще достаточно сил, чтобы собрать их воедино и обрушить прямо вам на голову. Твой Зорк должен понять, что в таком случае никакой шлем ему не поможет. Верни нам доспехи, Гел.

— Я слышу тебя.

— Хорошо. Я не сомневаюсь в твоих словах. Но только учти, что через пять ночей они нам могут уже не понадобиться. Как и через четыре. Через три — еще куда ни шло. Желательно — не откладывая.

К костру вышел Человрат. Поздоровался с обоими. Сел. Их разговор был закончен, и они молчали, предлагая ему высказаться. Человрат не заставил себя долго ждать.

— Наши разведчики вернулись в главный лагерь, — сказал он. — Князья собрали большой совет и решают, стоит ли ждать весны, чтобы обрушиться на Живград.

Ахим от неожиданности закашлялся.

— А большой у вас лагерь?

— Восемь тысяч.

— Всадников? Или вместе с пешими?

— Шатров.

— В смысле?

— В каждом шатре ночует десяток воинов.

Ахим почувствовал, как его даже в Нави, даже возле жаркого костра пробирает до костей ночной холод.

— Человрат, ты это серьезно?

— В поход пошли восемь темников, не считая князей с их дружинами. «Тьма», как тебе известно, — это как раз десять тысяч. Вот и считай.

— Но раньше ты таких чисел не называл! Говорил про войско, посланное на разведку. Я и предположить не мог…

— Это и есть войско, посланное на разведку. Оттого они большой совет и затеяли. Потому что не уверены до конца, хватит ли им этих сил. Если бы на кону постановили сразу на вас войной идти, сейчас бы в излучине реки не восемь, а все пятьдесят тысяч шатров стояло. Думаешь, нынешнее наше войско для вас большая угроза?

— Человрат! Это война! По-любому. Наши вашим никогда не уступят. Мы одной крови, ты же знаешь. Приведи вы с собой хоть сотню темников, хоть одного, это ничего не изменит. Наши будут биться до последнего. Это вы еще можете отступить, а нам, поди, отступать некуда. Не в Пограничье же.

— Я понимаю. Будет большая печаль.

— Да, но только мы не должны ее допустить. Посмотри сам, разберись. Там же наверняка не все ваши, эти, как их… князья… в бой рвутся. Самых ретивых надо обуздать. Они и есть наши общие враги. В них чужая кровь, скверная и заразная. Мы как раз с такими у нас сейчас разбираемся. Разберемся — всем полегче будет. Оттянуть время нужно. Мы ведь говорили раньше о том, чтобы сперва вабонам с шеважа мир создать, а потом и вы спокойно к нам присоединиться сможете.