Кирилл Шатилов - Торлон. Война разгорается

Скелли это прекрасно понимает и стелет себе на всякий случай соломку. Разумеется, ему нет дела ни до Хейзита, ни до Ротрама, но он этого как будто и не скрывает. Доверительное отношение с его стороны Ротраму выгодно? Безусловно. Гораздо приятнее суетиться вокруг какого-нибудь тента и выставлять на бой с мордоворотами из замка здоровяков из дальних тунов, чем гнить где-нибудь в каркере без надежды на то, что о тебе вообще вспомнят. Титул ему, естественно, как лошади второе седло, так что тут писаришка его не подловит, но вообще-то, если старик не врет и если до этого дойдет, почему бы и нет? Чем он хуже остальных? Опять-таки к нему будет больше доверия со стороны замка, кто бы из них ни пришел к власти. А это и Хейзиту может пойти на пользу, да и Кади будет довольна. Только уж больно все это, если призадуматься, смахивает на наживку. Подвохом попахивает. Паучьей паутиной. Правда, непонятно, зачем он этому Скелли сдался и почему тот, если захочет, не может просто его прихлопнуть. Может ведь. Не тратя время на противоречивые разговоры и подсовывание наживок. Значит, и в самом деле не хочет?

— Мои люди с вами свяжутся в ближайшее время, — торопливо проговорил Скелли, заметив приближающегося Ризи, и добавил обычным голосом: — И я весьма рассчитываю, что впредь вы будете куда более разумны. Вас проводят до ворот замка. Меч вам тоже вернут. Позаботьтесь о том, чтобы он был обращен в правильную сторону.

Ризи сделал знак стражам, и торговца увели.

— Пришлось как следует припугнуть. — Скелли засиделся и теперь охотно расхаживал но казарме, осматривая обстановку. — Ты очень кстати вспомнил про его любовницу. Теперь мы знаем слабинку этого человека.

— Он не расколется так просто. — Воин с трудом скрывал разочарование.

— Уже раскололся. Вы видели его лицо?

— Удивленное, я бы сказал. Испуга я не заметил.

— Я позволил ему сохранить вид независимости. Не унизил. И тем лишь теснее привязал к себе. Он никуда теперь от нас не денется. Мне знаком такой тип. Они производят впечатление сильных снаружи, но внутри у них труха. Если к ней пробиться, все остальное само собой ломается.

— Ну, вам виднее, — недоверчиво протянул Ризи.

— Послушай, а сколько здесь ночует виггеров?

— Два десятка.

— А я насчитал ровно двадцать четыре кровати. Лишние-то для девиц, что ли?

— Никак нет. Два десятка — это и есть двадцать четыре. То есть две дюжины. Включая брегона, ну, то есть десятника, и его помощника, аби’мерга.

— Никогда не мог разобраться во всех этих ваших чинах и количествах, — признался Скелли, у которого после разговора с Ротрамом слегка улучшилось настроение. — Ну да все хотят быть немножко непонятными для других. У нас, у писарей, разделение еще сложнее, только до нас, к счастью, никому нет дела. — Он усмехнулся. — Что там с доспехами?

— Вестей не было. Разузнать?

— А у вас тут нет колокольчика, как в тронной зале, чтобы посыльного вызвать?

— Это излишество.

— Согласен. Тогда пошли кого-нибудь за посыльным. Если это не будет считаться излишеством.

Ризи не нашел, что ответить.

Скелли многое про него знал и во многое посвятил сам, однако опыт учил его никогда не доверять одному человеку во всем. Хрупкие яйца лучше раскладывать по разным корзинам. Так учили его дед с бабкой, у которых он воспитывался за ненадобностью собственным родителям. Поэтому сейчас он предпочитал всегда, во всем и со всеми вести двойную или даже тройную игру.

— А что лучше, когда больше яиц или корзин? — спрашивал он деда.

— Лучше, когда всего хватает, — отмахивался тот и шел выковыривать воск из своих тяжеленных пчелиных ульев.

— Ладно, — сказал Скелли, не без удовольствия наблюдая за растерянностью Ризи, который понимал, что посылать за мальчишкой некого, но не идти же самому… — Проводи меня туда, где ведется допрос. Надеюсь, Тивана мы там застанем. Как жена? — поинтересовался он уже по дороге, которая снова вела по витой лестнице вверх.

— Внуков воспитывает, — отозвался, не оглядываясь, Ризи. — Дочка двойню родила.

— Поздравляю. Каково быть дедом?

— А непонятно. Вроде ничего не изменилось, а все как-то по-другому. Наверное, приятно. Я их и не вижу-то почти.

— Так ты вроде недавно из сложного похода, считай, вернулся. Неужели домой не отпускают?

— Отпустят тут. Постоянно что-нибудь да происходит. Вы ведь заметили, наверное, какой Тиван нынче, на нервах весь, не подступишься, не отпросишься.

— А тут еще кража доспехов, — поддакнул Скелли. — Ты, кстати, ко мне как-нибудь на досуге все-таки зайди. Внуки, понимаешь, такое дело. Мы их где нужно пропишем, потом, глядишь, еще пригодится.