Райдо Витич - Обитель Варн

- Конкретнее суть службы объяснишь? На что я подписалась?

Капитан хитро прищурился:

- На честную службу нашему Великому Отечеству.

- Подробности? - Игнат лениво повернул голову к Алисе. Они оба сидели в шезлонгах на берегу океана, нежились на солнышке, потягивали коктейли и наслаждались уединением и тишиной.

- Да. Через три дня сказка закончится и мне хотелось бы знать, к чему готовиться. Ты ведь до сих пор ничего не объяснил мне, - Алиса не скрывала любопытства. В принципе оно мучило ее давно, но те тепличные условия, что после жесткой дрессуры в ОНВ показались ей Эдемом, расслабили ее, размягчили готовое зацементироваться в своей ожесточенности сердце и отодвинули на второй, а потом и третий план недавнее прошлое, мысли о казавшемся таким же далеким - будущем. Игнат немало способствовал тому: был очарователен, галантен, мягок и обходителен, обворожителен в своем остроумии и нежен в постели. С ним Алиса поняла что потеряла, что значит наслаждение. Игорь, предавший ее в самый трудный час, уже не взывал к мести, не вспоминался злым словом и не тревожил по ночам во сне. Он превратился в быль. Те дни и ночи, что она проводила с ним, та детская привязанность казалась теперь настолько незрелой и оттого ненастоящей, что сейчас Алиса готова была позвонить Игорю и искренне сказать спасибо за то, что он ее бросил.

Игнат улыбнулся ей:

- Я ждал, когда ты отдохнешь. Это ведь тоже наука - отдыхать. Одному достаточно часа полноценного сна, другому и полгода таких райских условий мало. Релаксации тебя тоже будут учить, как и многому, многому другому. Через год, если наука пойдет на пользу, ты станешь супер классным специалистом, и цены тебе не будет.

- Хочешь сказать, мне будут хорошо платить?

- Настолько хорошо, что ты и представить не можешь. Уже сейчас на твой счет упала энная сумма. Еще столько же упадет, если ты оправдаешь мои ожидания, и к концу года будешь готова к выполнению первого задания. За каждое дело капает отдельная сумма, а также звание и прочее.

- А конкретно?

- Пока ты со мной, ты прикрыта со всех сторон и фактически неприкосновенна, потому что тебя в принципе нет.

- Человек-невидимка?

- Для общества. Корочки, пластиковую карту и карту страхования получишь вместе с обмундированием и личным номером на месте. Курировать тебя будет мой человек - сержант Тропич. Он со странностями, но подчиняться ему будешь, как мне - безоговорочно. Не вздумай ему устраивать "рождественские подарки", как Стокман. Во-первых - не пройдет, во-вторых - чревато. Он берет на обучение не больше десяти человек. Проводит огранку с мастерством ювелира и выдает такие алмазы. Он научит тебя тому, что ты не получишь и в практикуме по самым навороченным программам.

- Сколько я буду под его началом? Год?

- Если управишься раньше, соответственно раньше выйдешь из-под его контроля.

- И буду получать энные суммы?

- О-о, ты так меркантильна?

- Расчетлива. Можно как-то оформить счет на маму, чтоб не я, а она получала? Мне в принципе много не надо, СВОН обеспечит, правильно?

Игнат внимательно посмотрел на девушку:

- Тяжело матери?

Алиса вздохнула:

- Да, как сказать, лишней энная сумма не будет, - подозрительно посмотрела на капитана. - Притворяешься, что ничего не знаешь? Наверняка уже все грязное белье Сталеску до седьмого колена через высокочастотную аппаратуру пропустил.

Игнат хмыкнул:

- Почти в точку. А что делать? Работа такая, и потом, ты ведь в СВОН зачислена, а к нам абы кого не берут. Не просто в СВОН, Лиса, в отдельный спецдивизион, бригаду по особым поручениям.

- Это как?

- Так. Всему свое время. Оправдаешь мое ожидание, пройдешь курс для спецвойск, тогда и узнаешь. Ну, а нет...Посмотрим.

- Я пройду, Игнат.

- О, слышу нотки тщеславия! А мне нравиться. Человек должен стремиться к самым высоким целям, по низинам оно лягушкам хорошо, а мы - венец природы, человеко-царь.

Алиса пожала плечами:

- Да, мне сейчас, собственно, однородно - человеко-царь, человеко-зверь, мне маме помочь надо, трудно ей одной. Четверо нас у нее. Папка очень детей любил...- Алиса с тоской вспомнила отца и себя, глупую эгоистку, что не ведала печалей, - его нашли мертвым у дома. Никто не мог сказать, отчего он умер. Как-то все в тот год словно в пропасть сорвалось. Мама плакала по ночам, а днем ровная, спокойная - нас поддерживала. Я не понимала этого, считала лицемерием. А она за нас боялась, о нас думала. Младшие-то еще слушались, а меня понесло.