Райдо Витич - Обитель Варн

Сержант вздохнул, почувствовав себя виноватым за то, что побеспокоил человека с такой очаровательной улыбкой и приятным голосом тенора.

- Вы артист? Я вас где-то видел, - заулыбался молоденький сопровождающий из рекрутов академии правопорядка.

- Да, - качнул пепельными волосами мужчина и вновь посмотрел на сержанта, - так, что вы просили?

- А-а... нет, ничего... По-моему это вы что-то хотели, - промямлил тот, совершенно сдаваясь на милость карих глаз и мелодичного голоса, от которого мурашки шли по коже и хотелось лишь одного - слушать его бесконечно.

- Да, если вам не трудно, не могли бы вы мне помочь? Я проездом в вашем городе, и вот хочу навестить старых друзей, но, - мужчина развел руками, смущенно улыбнувшись, - забыл их адреса и другие данные. Ничего кроме описания внешности у меня нет.

Голос стал жестким, тон приказным, но сержант не уловил смены интонации. Для него было важно лишь одно - он мог помочь этому замечательному человеку, явно звезде мирового масштаба. И с готовностью отстегнул от пояса портативный компьютер с базой данных городского отдела правопорядка.

- Давайте поищем.

- Эти двое засветились у парка отдыха, - Бэф ткнул пальцем в стопку фотографий, предоставленную услужливым сержантом. - Сегодня возьмем их, - заверил Дейнгрина, внимательно разглядывающего снимки.

- Ох, и лица, прямо выставочные экземпляры неандертальцев, - вздохнул тот. - Н-да-а, прелести дикой природы...

- Согласен, они не очень фотогеничны, - хмыкнул Бэф и подал снимки Таузину. - Охота сегодня в парке.

- А-а...Лесс? - осторожно спросил Дейнгрин, ноготком пытаясь пододвинуть фотографию девушки.

Бэф накрыл ее рукой, пресекая маневры гостя:

- Про нее ничего не известно.

И отвернулся от сородича, чтоб скрыть обуявшую тоску.

В окна замка уже смотрел закат, и полумрак принялся растекаться по мебели, стенам и полу, очерчивая их силуэты кривыми линиями сумрака.

- Бэф, Бэф..., - неосознанно шептали, казалось, покрытые инеем губы.

Лесс с трудом разлепила слипшиеся наверняка ото льда веки: холод внутри, снаружи, и нет начала ему, и нет края. Бесконечность в стылом пространстве вечной жизни, что отмерила ей чья-то жестокая рука.

Она со скрипом в каждой мышце расправила скрюченные пальцы и, опираясь на руки, с трудом встала. Тело непослушно качнулось, ноздри дрогнули, улавливая странный запах. Пахло теплом и уютом обжитого человеческого жилища, в котором смех звучал чаще, чем слова печали, злости и раздражения.

Но почему тогда ей холодно настолько, что тело трясет от озноба и челюсть брякает в такт шагам?

Лесс вышла из спальни и пошла на манящий запах фруктов и тепла, выглянула из дверей и увидела стройную, невысокую женщину у плиты. Та что-то жарила на круглом предмете, придерживая его рукой в большой варежке в темно-синий ромбик.

Сон? Мама?

Женщина повернулась и, увидев застывшую на пороге кухни Лесс, доброжелательно улыбнулась:

- Здравствуй, девочка. Кушать будешь? Я пончики с клубникой напекла. Игнат их очень любит.

Из сковороды на вогнутую тарелку упало пять золотистых колец.

Лесс прислонилась к косяку, хмуря лоб: она решительно не помнила эту миловидную, светловолосую женщину в переднике того же тона, что и варежка на ее руке. Она не помнила ее лицо, манеры, как не помнила и не понимала слов "пончики", "Игнат". Впрочем, слово "Игнат" что-то будило внутри, какое-то неуютное чувство загнанного в ловушку зверя, но еще не осознающего этого до конца.

Лесс огляделась, пытаясь вспомнить жилье: огромные окна, красивые светильники, длинный столик на лесенке, огораживающий пространство кухни, где хлопотала женщина, и гостиную с диванами, плоским блином монитора, голограммными картинами и неприятно жужжащей штучкой на столе, плоской и светящейся неровными линиями.

- Игнат не выключил компьютер, - пояснила женщина, увидев интерес Лесс к предмету, стоящему на столе сына.

- А где сам Игнат? - несмело спросила Лесс. Женщина и помещение больше не казались ей незнакомыми, наоборот, стали почти родными. - Мама...

Протянула она не послушными губами, признавая за женщиной право родительницы. Та окинула ее странным напряженным взглядом и резко отвернулась к плите:

- Он в ванной.

Голос прозвучал слишком жестко для родителя. Лесс поежилась: чем она разозлила маму? Наверное, не стоило спрашивать про брата...

Игнат вышел из ванной комнаты, закатывая на ходу рукава водолазки. Вскинул взгляд и увидел Лесс:

- Проснулась?