Кристи Голден: Раскол: прелюдия к Катаклизму

– Стойте и сражайтесь! – рявкнул Кэрн. – Нам некуда бежать!

Он был прав. Они оказались в ловушке между крепостью и кораблем на воде, который тоже был под ударом. Перед врагом они были как на ладони, и...

Нет. Не все было потеряно.

– Отступаем! – прокричал Кэрн, изменив решение. Он кричал так громко, насколько было возможно, чтобы пробиться сквозь нечеловеческие крики квалдиров и боевой клич тех немногих, что остались от некогда могучей армии Песни Войны.

– Отступаем к дому вождей на Высадке Гарроша!

Там они могли отдышаться, выработать план действий, перегруппироваться. Это было лучше, чем оставаться и умереть, не имея реальной стратегии сопротивления.

Помня склонность орков к опрометчивости, Кэрн ожидал от Гарроша возражений. Но вместо того Гаррош схватился за рог, висевший у него на бедре, и протрубил в него, указывая на запад. И сразу члены Орды двинулись туда, раскидывая нежить на своем пути. Те, кто не повиновался, были либо обезглавлены, либо распотрошены двулезвийными и весьма материальными топорами полупризрачных квалдиров. Даже Кэрну пришлось нелегко – в один момент бледная рука вцепилась мертвой хваткой в его копье, чуть не вырвав оружие. Кэрн не стал сопротивляться, позволив этой мерзости притянуть себя к ней.

Ни одному врагу он бы не позволил сбежать с его руническим копьем.

Кэрн издал боевой клич и нанес удар.

Квалдир согнулся. Его глаза расширились. Он открыл рот, захаркал кровью и сполз на землю. Кэрн посмотрел на него. Плоть, кровь и кость!

Гаррош был прав, не веря клыкаррским слухам. Призрачный дух был не чем иным как живой тварью. А все, что живет... может и умереть.

Сие открытие окрылило Кэрна, и он поспешил напрямик к дому вождей, окутанному странным туманом, служившим зловещим прикрытием для врайкулов – ведь это должны были быть именно они. Кто-то другой добрался туда раньше Кэрна. Таурен с тревогой заметил, что две из трех дверей были повреждены. Одна отсутствовала напрочь; другая висела всего на одной петле.

Его взор остановился на столе, за которым в более приятные времена собирались на трапезу. И точно, поврежденные непогодой фонарь, кружка и миска все еще лежали на столе. Сбросив все одним махом, Кэрн схватил недюжинный стол своими огромными руками. Немного поворчав, он поднял его вместе с прикрепленными скамьями и бросился к дверному проему со всех ног.

Гаррош усмехнулся.

– А ты умен и силен, старый бык, – сказал он со сдержанным, но от этого не менее искренним восхищением. – Эй, вы! Хватайте те ящики! Все остальные, бегом внутрь, внутрь!

Все повиновались. Кэрн ждал, в одиночку держа над собой стол, пока последний – прихрамывающий тролль, у которого из опасной раны на ноге вовсю хлестала кровь, – не оказался в большом зале. В следующую же секунду Кэрн нырнул за его спину, воткнув стол в открытый выход под небольшим углом так, чтобы сделанная им преграда твердо застряла в дверном проеме. Сердце даже не успело екнуть, как кустарная дверь начала сотрясаться под ударами извне. Этих ударов и стонов "нежити" становилось все больше.

Кэрн сглотнул, продолжая баррикадировать дверь.

– Они – наши враги, они живые! – сказал всем он. – Гаррош, ты был прав. Квалдиры так или иначе всего лишь врайкулы. Они используют туман и наряды как оружие, чтобы вселить страх в сердца своих врагов, прежде чем атаковать. Это сперва одурачило и меня, пока я копьем не пронзил одного из них. Тогда я понял, кто они такие на самом деле.

– Кем бы они ни были, мы долго не протянем, – выдохнул Зовчий Туч, оперевшись своей широкой спиной о "дверь", содрогающуюся от ударов. Другие помогали ему сдерживать напор. Шаман и друиды из отряда впопыхах пытались излечить покалеченных, которых было много – слишком много. Почти треть и так уже поредевшего отряда была ранена, некоторые из них весьма серьезно. – Наши ящики – в них есть оружие? Хоть что-нибудь полезное?

Идея была неплоха, но удача им не соблаговолила. Большинство побросало свою ношу, когда на них напали. Нести с собой тяжелые ящики при бегстве в это строение казалось глупой затеей.

– У нас ничего нет, – сказал Кэрн. – Ничего, кроме нашей храбрости.

Он глубоко вздохнул, решив сказать воинам перед их последней битвой несколько слов, чтобы вдохновить их, но Гаррош опередил его.

– Да, у нас есть наша храбрость, – сказал Гаррош, - но есть и нечто большее. И мы покажем этим фальшивым призракам цену, которую они должны заплатить за попытку обмануть нас. Они думают, что мы уязвимы вне крепости. И они хотят забрать этот лагерь. Они познают гнев Орды!