Виктор Моключенко - Грани - Сиситема Иерархии

Тело невыносимо ныло и саднило, перед глазами плыла стылая красная пелена, на каждом шагу поскальзываясь в прелой листве, я поднялся и кое-как заковылял к разбитой машине. Она дымила словно подбитый мессершмит на последнем издыхании, в страстном объятии охватив дерево, а моя спутница, как ни в чем не бывало, сидела рядом на бревне закинув ногу на ногу и курила, насмешливо смотрела на мои попытки встать.

- Мы же из-за тебя чуть не разбились! Ты что, совсем ополоумела, другого времени не нашла что бы в меня вцепиться?

- Допустим, не нашла. Дальше то что? Было бы в мире хоть одним неудачником меньше.

- Ты понимаешь, о чем сейчас говоришь?

- Абсолютно, и поверь, мне было бы совсем не жаль. Кому нужно такое ничтожество как ты?

Я стоял перед ней, переминаясь с ноги на ногу, как нашкодивший школьник, а она продолжала сверлить меня насмешливым взглядом.

- Ну и что ты можешь? Только плакаться о том, как несправедливо устроен мир. О том, что у нас еще все впереди и что возможно потом…

- Да нет, - услышал я глухой приглушенный голос, мгновением позже осознав, что он принадлежит мне - не будет у тебя никакого потом…

Моя спутница остановилась на полуслове и с ужасом уставилась на блеснувшее в руке лезвие ножа.

- У таких как ты не должно быть никакого потом - продолжал я холодным, равнодушным голосом, любуясь полоской стали столь резко поменявшей нас местами - такие как ты, всю жизнь идут по трупам, не задумываясь втаптывая в грязь любого, лишь бы самой вылезти повыше.

- Что ты задумал? - взвизгнула обидчица, мигом вскочив с бревна.

- Суд - рассмеялся я - это справедливое воздаяние за все то, что ты совершила.

- Не надо, я прошу тебя не надо. Успокойся, что ты творишь.

- Поздно. Иногда бывает поздно что-то менять.

« Я же ее сейчас убью! - мелькнула в сознании паническая мысль - вот так вот, просто и спокойно, без всяких эмоций ».

- Ну, прости меня, прости, дуру этакую! Ну, хочешь, хочешь я перед тобой на колени встану? - она рухнула на листву не отводя глаз от лезвия продолжая лихорадочно размазывать слезы.

- Простить? А разве бывает прощение, таким как ты? - « остановите меня кто-нибудь, я ведь и в самом деле ее убью » - такие как ты не заслуживают прощения.

« Нет, нет, нет, нет » я подошел к своей жертве уже вплотную, присел, заглянув огромные от ужаса глаза. Страх, захлестывающий волнами дикий страх, плескался из нее во все стороны.

«Стоп, - прошипел я сквозь зубы, больно ударив кулаком оземь - стоп. Я не имею на это права, никто не имеет. Сколь угодно можно искать причины и оправдания к убийству, но все равно убийство останется только убийством и больше ничем. Это страшно, мучительно осознавать, что тебя сейчас не станет, что ты навечно растворишься сейчас в пугающей темной пустоте небытия».

- Ты вправе вершить суд. Тебе дано это право от рождения. Разве ты не хотел сделать мир справедливее и чище, разве не станет он на один шаг ближе к всеобщей справедливости?

- Разве будет справедлив мир, в котором будут жить такие как я, будет ли оправдано мое существование, если руки мои будут в крови?

- Мир вообще несправедлив, но даже в нем есть свои санитары, те, кто получил право от общества убивать. Да, общество порицает их, морщится досадливо, но все же признает что это необходимо для всеобщего блага, для успокоения и покоя и само наделяет их этими полномочиями».

- Для покоя говоришь? А что будет страшнее их покоя, покоя покинувших этот мир, но не сумевших найти мира в самих себе? Цена их покоя будет страшной, страшной потому что для них нельзя будет что-либо изменить и исправить. Потому что они не увидят тот мир, который с их уходом должен быть счастливее. Не будет. Никогда не будет он счастливым, если платит за свое счастье такой ценой.

- А какое им дело до тебя? Когда ты валялся и стонал в грязи, где был мир и его доброта и гуманность? Где был он, когда ты так нуждался в помощи, и не находил ее? Где был твой мир?

- Как и многое в жизни… иллюзия - произнес я, открывая глаза.

- Иллюзия? - выкрикнула торжествующе моя собеседница - а это что, по-твоему, тоже иллюзия?

На меня в упор смотрело дуло тонкого дамского пистолета, а рядом на земле валялась выпотрошенная сумочка.

- Ну, сволочь, ну! Проси, умоляй, давай же!

- Зачем? Если ты надумала стрелять, то это произойдет и так.

- Мразь, сейчас ты у меня за все заплатишь и поверь, что я не стану лить слезы, как лил их ты минуту назад, стоя надо мной с ножом в руках. Размазня - она презрительно скривила губы - даже на это у тебя не хватило духу. А вот у меня хватит и поверь, что рука у меня не дрогнет.