Даниил Аксенов - Герои умирают дважды

«Было бы неплохо им тоже раздобыть по браслету или чему-то подобному. Все-таки мои люди», — подумал Антипов и, повернувшись к Кеалю, рассматривающему желтые пятна на старом плаще, спросил:

— Так чей это предбанник? Кто этот Ранес? Бог чего?

— А ты как думаешь? — усмехнулся Кеаль, прищурившись.

— Думаю, что жлобов, — без запинки ответил Виктор. — Бог жлобов. Раньше я таких часто встречал. Займут какую-нибудь должность, присосутся к деньгам — и не оторвать их. Вот как эту тварь: можно резать, а жрать не перестанет. Все им мало. Или с другими соревнуются, такими же, кто больше украдет. Люди наивно думают, что рано или поздно наворуются и начнут работать, — бред это. Последователи бога жлобов не наворуются, пока не сдохнут. Их будут жрать другие жлобы, но они все равно продолжат воровать. До последнего вздоха крадут.

— Забавно мыслишь, Ролт, — хмыкнул Кеаль. — Только Ранес — бог плодородия. Как я уже говорил, у него не было особого воображения, потому и назвал это существо просто — медведка. Помню, как он с этими медведками боролся: когда их мало, для урожая хорошо — землю рыхлят, а когда много — корни портят.

— Точно — медведка! — хлопнул себя по лбу Пестер. — А я-то вспоминал название, измучился весь!

Виктор вновь посмотрел на хрустящее собственным хитином насекомое.

— А големы тогда чьи? — спросил он. — Или минисы, как их Синхай называл. Какому богу принадлежат?

— Вот это я тоже хотел бы выяснить, — задумчиво ответил Кеаль. — Не было у нас такого, кто бы големов создавал. Интересно было бы побеседовать с этим твоим Синхаем… но пока в замке маги и жрецы, мне туда путь заказан.

— Может, бог кузнецов? — предположил Виктор.

— Нет. Наш кузнец другим увлекался. Безделушками типа твоего кольца или браслета. Он тела не очень-то любил делать. Работал над оружием, которое тел вообще не требует. Ну ладно, Ролт, иди закрывай предбанник. А то что-то наша знакомая чересчур лихо жрет. Да, еще собери немного желтой крови, пролитой любимцем Ранеса. Она может тебе помочь завтра. Смешай ее с молодым вином, и если на турнире придется туго, капни одну каплю себе на кожу. Но помни — завтра к вечеру желтый ихор уже перестанет действовать. Испортится.

Виктор возвращался в замок в раздумьях. Предбанник закрылся удивительно легко — как только насекомое перестало мешать, озабоченное трапезой. Когда шар в руке потеплел, Антипов сразу почувствовал, что сейчас что-то произойдет. И действительно, будто потянуло ветром, направленным к погребу. Людям даже показалось, что едва заметный светло-голубой туман стелился вдоль земли, окружая предбанник. Потом раздался резкий скрежещущий звук, и потолок погреба рухнул, поднимая тучи коричнево-черной пыли.

Но сейчас Виктор думал не об этом. Он осмысливал сказанное Кеалем. Полученная информация укладывалась в несколько простых фраз. Во-первых, за предбанниками стоят мертвые боги, во-вторых, Кеаль не имеет представления о том, кто такая Лябу, в-третьих, подземелье замка полно загадок.

«Кеаль, может быть, прав в том, что Лябу, загадочные беспризорные големы и мертвые боги — звенья одной цепи, — рассуждал Антипов. — Но что тогда делать с моим таинственным врагом? Он тоже звено этой же цепи? Если так, получается, что все события на меня навалились неспроста. Я — скромной человек и далек от предположения, что появление предбанников как-то связано со мной… но… а вдруг? Нет, это отдает манией величия, господин Наполеон. Кто я такой, чтобы ради меня открывались предбанники? Конечно, я сильно продвинулся в карьере от мальчика на побегушках до одного из женихов графини, но не думаю, что мертвые боги стремятся меня поздравить и лезут изо всех щелей ради этого. Здесь другое. Но что?»

Раздираемый противоположными мыслями и взаимоисключающими выводами, Виктор достиг замка. Он отправил Пестера и Нарпа в деревню, а сам гордо въехал в ворота.

К его удивлению, встреча со стороны стражников была более чем странной. Бородатый «привратник», с которым Антипов любезно говорил до отъезда к Кеалю, вел себя чудаковато. Он то прятал глаза, то пытался поймать взгляд младшего сына барона, то опять отводил взор. Казалось, он хочет что-то сказать, но не решается.

Виктор поехал дальше, к конюшне. Дворяне тоже держали себя не так, как раньше. Они, конечно, кланялись, здоровались, но за спиной оглядывались и перешептывались.

Антипов спешился, дал монету конюху, направился к своей каморке и тут же повстречал Ипику.