Даниил Аксенов - Герои умирают дважды

Антипову уже второй раз предлагали влиться в какие-то ряды. Он не спешил принимать подобные предложения. Но фраза насчет того, что балансеры уже пытались его убить, настораживала.

— Как пытались? Когда? Откуда вы знаете?

Маг с некоторым сожалением посмотрел на недоеденный желтоватый суп. В бульоне плавал кусок вареного желтка.

— Я расскажу вам одну историю, — сказал ун-Обер, теперь уже вытирая пальцы о серый дорогой плащ. — Она случилась не так давно, и всему виной — глупость их послушника. Однажды этот человек выстрелил из ритуальной трубки в намеченную жертву. Колючка должна была вонзиться в тело, а попала в дерево. Между тем эти колючки никогда не промахиваются: ведь на самом деле целят не в человека, а в его дух. Господин ан-Орреант, как вы объясните промах?

Виктор не ожидал, что ему предстоит проверка на сообразительность, но попытался не сплоховать.

— Если они никогда не промахиваются, — ответил он, — значит, им что-то помешало. Какой-нибудь артефакт, например.

Антипов украдкой бросил взгляд на кольцо.

— Артефакт тут не поможет, — произнес маг, перехватив взгляд собеседника. — Я не знаю ни одного артефакта, который мог бы помешать стреле духа попасть в дух. Артефакты защищают лишь тело.

— Тогда не знаю, — ответил Виктор, разводя руками. — Если стрелы никогда не промахиваются в дух, то они должны попасть. Если дух, конечно, есть!

— Вот! — Маг поднял вверх длинный белый палец. — Вы угадали, господин ан-Орреант. У того человека не было духа. Это означает, что он и человеком-то не был. Послушник выстрелил в то, чего нет.

— Но… — недоуменно воскликнул Виктор.

— Господин ан-Орреант, я расскажу продолжение той истории. Послушник был глуп и невежественен, он выстрелил второй раз. Его стрела никуда не попала — просто пропала из виду. А рядом с тем местом располагался храм одного бога, не буду называть его имени, оно нам ни к чему. И внезапно из храма вылетел демон. Все сразу поняли, что это — демон: он был черен, зол и… почему-то очень походил на того бога. Демон убил послушника, но не остановился на этом, а продолжал убивать еще долгое время. Исключительно балансеров. Как вы это объясните, господин ан-Орреант?

— Легко, — ответил Антипов, которому не давала покоя мысль, что его уже пытались убить. — Стрела попала не в жертву, а в бога… то есть в демона. Демоны и боги ведь состоят целиком из духа. Наверное, он у них такой большой, что в него нетрудно попасть.

— Правильно, господин ан-Орреант, — печально ответил маг, выливая остатки супа прямо на землю. — Одно из самых главных правил для балансеров состоит в том, чтобы никогда не стрелять повторно, если первый выстрел не удался. Ибо жертва — не человек, у нее нет духа.

Виктор невольно проследил за падающей с высоты третьего этажа жидкостью. Но о супе он не думал.

— Вы хотите сказать, что если балансеры когда-то стреляли в меня и промахнулись, то у меня нет духа? — спросил Антипов. — Я — не человек?

— Снимите ресстр, — внезапно сказал маг, глядя серыми колючими глазами. — Я посмотрю на вас и отвечу на этот вопрос.

Виктор заколебался, но лишь на мгновение. Он вспомнил о неудавшемся ритуале, подумал о софоте и…

— До свидания, господин ун-Обер, — сказал наш герой. — Верю, что во время осады замка ваши грандиозные знания нам понадобятся.

Виктор развернулся и ушел с балкона. Он был в замешательстве.

Софот важно ходил по комнате, высоко поднимая мягкие черные лапы и плавно опуская их на пол. Сейчас он был очень сильно похож на домашнего кота редкой диковинной породы, каких Виктор видел однажды на выставке кошек. Если не присматриваться к белым глазам, то сходство было почти полным.

Рикста сидел на кровати и зашивал дыру в коричневой куртке, украдкой бросая на софота настороженные взгляды. Слуга уже лицезрел в действии когти этого кота, когда Виктор пытался тренировать зверя, используя полено.

— Он еще вырастет? — тихо спросил Рикста у своего господина, который лежал и о чем-то думал, уставившись в серый потрескавшийся потолок.

В такие минуты слуга никогда не знал, можно ли беспокоить Ролта или нет. Случалось, господин обдумывал один из своих коварных и сложных планов, но иногда лежал просто так, вспоминая о «больших домах и маленьких людях», как он объяснял потом Риксте.

— Что? А… да, вырастет, — ответил Виктор, отвлекаясь от раздумий. Его мысли не требовали глубокого сосредоточения — ведь они касались Ласаны. Этакие мысли-чувства, больше эмоциональные и восторженные, чем рассудочные. Они грели сердце, заставляя его биться сильнее и насыщать кровью голову, что делало эти самые мысли еще объемнее и ярче. — Кеаль сказал, чтобы я больше тренировал софота на чужом страхе. Тогда он станет просто огромным.