Кристина Кашор - Королевское чудовище

— Нравится?

«У тебя хорошо получается».

— Ну что же, — сказал он. — Удачно, потому что я всегда буду целовать тебя.

В Деллах была традиция пламенем отправлять тела умерших вслед за душами, таким образом напоминая себе, что все, кроме самого мира, превращается в ничто.

Для этого все отправились на север, в поместье Брокера, потому что это было самое подобающее для церемонии место и потому что иначе Брокеру будет тяжело добираться, а он обязательно должен присутствовать. Дату назначили на конец лета, когда еще не начались осенние дожди, чтобы Мила могла приехать вместе со своей новорожденной дочерью Лив, а Клара — с сыном Араном.

Не все смогли приехать, хоть многие и добрались — даже Ханна, Гаран с Сэйрой и огромной королевской гвардией. Нэш остался в Столице — кому-то нужно было вести дела. Бриган обещал приложить все разумные усилия, чтобы приехать, и примчался в поместье Файер в ночь перед церемонией вместе с частью своего войска. Прошла четверть часа, и вот они с Гараном уже принялись спорить о целесообразности направления части ресурсов королевства на изучение западных земель. Бриган твердил, что если за горами существует страна, где есть Одаренные, такие, как тот мальчишка, то будет разумно проявить мирный и ненавязчивый интерес, то есть послать шпионов, пока Одаренные сами не проявили менее мирного интереса к Деллам. Гаран не хотел тратить на это деньги.

Брокер, который в споре принял сторону Бригана, был совершенно счастлив, глядя на свою расширившуюся семью, и заговорил, как и Роэн, о том, чтобы переехать обратно в Столицу и оставить поместье — которое теперь наследовал Бриган — на Донала, потому что тот много лет успешно управлял делами Файер. Братьям и сестре Бригана без шума рассказали о его настоящем отце. Ханна, смущаясь, познакомилась с дедом, о котором раньше только слышала. Ей понравились большие колеса его кресла.

Клара дразнила Бригана тем, что, с одной стороны, технически они не состоят ни в каком родстве, а с другой, он вдвойне дядя ее внуку, потому что, в самом широком смысле, она ему сестра, а отец ребенка был его братом.

— По крайней мере, так я предпочитаю на это смотреть, — говорила она.

Файер на все это улыбалась и держала на руках малышей, когда ей позволяли, а позволяли, как оказалось, довольно часто. Чудовищность помогала и с младенцами — когда они кричали, она обычно знала из-за чего.

Как-то Файер сидела у себя в спальне в каменном доме и думала обо всем, что когда-либо случилось в этой комнате.

Мила вырвала ее из задумчивости, появившись на пороге.

— Миледи? Могу я войти?

— Конечно, Мила, пожалуйста.

На руках Мила несла спящую Лив — от малышки доносился запах лаванды и тихое дыхание.

— Миледи, — начала она. — Однажды вы сказали, что я могу просить вас обо всем.

— Да, — ответила Файер, удивленно взглянув на девушку.

— Я хочу просить вашего совета.

— Значит, ты его получишь, если он хоть чего-нибудь стоит.

На мгновение Мила зарылась лицом в светлые волосенки Лив, словно боясь заговорить.

— Миледи, как вы считаете, в своем отношении к женщинам король похож на лорда Арчера?

— Что ты! — воскликнула Файер. — Нет. Не могу себе представить, чтобы король небрежно обошелся с чувствами женщины. Справедливее будет сравнить его с братьями.

— А как вы считаете… — начала Мила и внезапно, трепеща, присела на кровать. — Как вы считаете, для шестнадцатилетней девчонки с юга Больших гор, бывшего воина, с ребенком на руках, было бы безумием допустить…

Мила умолкла, прижавшись лицом к малышке. И Файер ощутила, как в ней поднимается звенящая радость, заполняя пустоты в душе, словно теплая, добрая мелодия.

— Вы двое, кажется, наслаждаетесь обществом друг друга, — сказала она осторожно, стараясь не выдать своих чувств.

— Да, — кивнула Мила. — Мы вместе прошли войну, миледи, там, на северном фронте, когда я помогала лорду Брокеру. И меня постоянно тянуло пойти к нему, пока он оправлялся от раны, а я готовилась сама лечь в лазарет. А когда родилась Лив, он, несмотря на всю свою занятость, навещал меня так же исправно. Он помог мне выбрать имя.

— И что он тебе сказал?

Мила, не отрываясь, глядела на край одеяльца у себя в руках, откуда неожиданно появилась пухлая и резвая маленькая ножка.

— Он сказал, что хотел бы проводить в моем обществе больше времени, миледи. Столько, сколько я готова ему позволить.

По-прежнему сдерживая улыбку, Файер мягко заговорила: