Бай Айран - Всадники Ветра

Герцог Фунтай чему-то задумчиво улыбался, а его пальцы расслаблено удерживали поводья мерина. В поисках такого же восхищения, что возникло у меня, я завертела головой. Но, казалось, каждый человек испытал собственное чувство во время песни. Будто арфист играл специально для каждого. В глазах Уэн блестели горькие слезы, несвязанные с гордостью за героев, младший мальчик-грум чему-то озорно улыбался, моя мать без интереса смотрела на дорогу. Пришло понимание, что менестрель действительно играл для всех, но для каждого, но я не осознавала, почему услышала песню последних героев в бою. Странное предчувствие чего-то дрогнуло в груди и холодной змеей обвилось вокруг дрожащей души. Взяв себя в руки, я поравнялась с отцом.

Герцог едва ли заметил мое присутствие, отрешенно глядя в сторону. Всем его существом завладела задумчивость. Мерин под ним это ощущал и заметно нервничал, непривыкший к такой благосклонной воле. Он явно не понимал — перейти в галоп или сохранить темп, заданный хозяином. Откашлявшись, я, наконец, обратила внимание отца на себя.

— Эверин, ты решила составить мне компанию? — грустно поинтересовался отец. Я чувствовала, что он расстроен. Ведь герцог с удовольствием увидел на моем месте собственную жену, но та лишь звонко смеялась над шутками все того же мелкого аристократа, который ехал в ее карете.

— Мне показалось, что ты сам себе отличная компания, — горько усмехнулась я. Конечно, жалость к отцу могла быть и беспочвенной, но почему-то уверенно засела в сердце.

— Песня менестреля об одиноком путнике заставила задуматься, ты права, — ответил он, когда я уже решила, что отец позабылся в размышлениях.

— О путнике? — недоверчиво уточнила я.

— Да, разве ты не слышала? Думаю, он пел достаточно громко, — тут только герцог полностью избавился от магических чар задумчивости и чистым взглядом поглядел на меня.

— Эта песня была о последних героях! — Убедительного возражения не получилось, но папа все равно нахмурился.

— Не может того быть!

— Может! — обиженно заспорила я. Это звучало как-то по-детски, но моя уверенность о героях была полноценной.

— Том! — властно позвал герцог Фунтай. Мальчик-грум мгновенно спрыгнул с телеги и догнал своего господина.

— Да, милорд? — вежливо поинтересовался он, на ходу перепрыгивая мелкие лужицы на дороге. Грязь мгновенно забрызгала его темно-зеленые штанины.

— О чем была песня, Том? — вопрос отца мог показаться глупым, но ответ помог бы решить наш шуточный спор.

— О молодой пастушке, — смущенно заявил мальчик и запунцевел.

Лицо герцога вытянулось от удивления, и взмахом руки он отпустил слугу. Вцепившись в поводья, мужчина осторожно подвел пегого мерина к телеге арфиста. Менестрель поднял свой тусклый взгляд, и слабая улыбка появилась на его испещренном морщинами лице.

— Арфист, что за песню ты сыграл? — Легкое раздражение послышалось в голосе герцога. То ли он злился на музыканта, то ли на самого себя, понять было достаточно сложно.

— О, герцог Фунтай, я не знаю, о чем была эта песня! — заявил старик, довольно почесывая свою короткую седую щетину. Мой отец слегка опешил, и конь под ним начал нервно фыркать.

— Что ты имеешь в виду, менестрель? — тихо поинтересовалась, когда поняла, что отец все не находиться с вопросом.

— Я играл эту песню для себя. А то, что услышал тот или иной человек, не моя проблема! — заявил мужчина и стал бережно перебирать струны своей арфы.

— Как твое имя? — неожиданно спросила я.

— Онлив ан, моя леди, — почтительно кивнув, сообщил менестрель. В глазах старика плясали задорные искорки, и я никак не могла взять в толк, чему он так радуется.

— Ну что ж, Онливан, не знаю, куда подевался мой старый менестрель, но вы превзошли его во всех своих талантах! Я благодарен вам за вашу музыку, — вежливо сказал герцог и, пришпорив коня, отъехал немного влево от телеги, погруженный в собственные мысли.

Я мельком посмотрела ему в след, но тут же вернулась к необычному музыканту. Хитрый старик все продолжал бренчать что-то нечленораздельное на арфе, и лукавая улыбка спряталась в уголках его глаз. От него веяло чем-то особенным, и какой-то своей частью я это абсолютно точно ощущала. Динео приглушенным эхом предупреждал меня, но способности мои были так ничтожно малы, что я вряд ли бы смогла понять, что же такого интересного в этом старике.

— Онливан, не сыграете ли вы что-нибудь стоящее? — раздраженно попросила я. Его треньканье действовало мне на нервы, ведь я прекрасно понимала, что он специально не старается.