Лоис Буджолд - Кольца духов

- - А, Фьяметта. - Мессер Кистелли кивнул ей. - Мне нужен мастер.

Мессер Кистелли носил длинные черные одеяния будто ученый муж. Гвардеец, Ури Оке, был одет в ливрею герцогского дома - короткая черная туника с рукавами в красные и золотые полоски, черные чулки-трико. В это мирное утро он не надел ни металлического нагрудника, ни шлема, не взял с собой пики - только меч свисал с его бедра. Каштановые волосы прикрывала черная бархатная шапочка с кокардой герцога Монтефолья. Кокарду - пчела на цветке - ему сделал мастер Бенефорте, и позолоченная медь выглядела совсем как золото, не выдавая относительной бедности капитана. Швейцарец половину своего жалованья посылал на родину матери, шепотом рассказывал мастер Бенефорте, покачивая головой, то ли в восхищении от такой сыновней преданности, то ли осуждая такую, нерасчетливость - Фьяметте это так и осталось неясным. Однако чулки обтягивали ноги капитана Окса без единой морщинки, не повисая складками, как у тощих юных подмастерьев или у высохших стариков.

- От герцога? - с надеждой спросила Фьяметта, Кожаный кошель, свисавший с пояса мессера Кистелли рядом с его очками, выглядел пузатеньким самым многообещающим образом. Но с другой стороны, герцог всегда обещает, говаривал батюшка. Фьяметта проводила их в большую мастерскую, где их встретил мастер Бенефорте, приветственно потирая руки.

- Доброе утро, почтенные господа! Уповаю, вы принесли мне добрые вести о бронзе, которую герцог Сандрино обещал для моей великой работы? Шестнадцать чушек меди, вот как! Не меньше. Все уже устроено?

Мессер Кистелли только плечами пожал на такую настойчивость.

- Еще нет. Хотя, думается мне, мастер, к тому времени, когда будете готовы вы, будет готов и металл. - Он чуть насмешливо приподнял бровь, и мастер Бенефорте нахмурился. Фьяметта затаила дыхание: он умел учуять даже легкий намек на оскорбление, точно охотничья собака - дичь. Однако мессер Кистелли продолжал, погладив кошель на поясе:

- Я принес вам от его светлости деньги на дрова, воск и плату подручным.

- Даже я не такой великий заклинатель, чтобы сотворить бронзу из воска и поленьев. - проворчал мастер Бенефорте. Но руку за кошелем протянул.

Мессер Кистелли чуть повернулся.

- О вашем умении, мастер, речи нет. Его светлость усомнился в быстроте вашей работы. Быть может, вы набираете слишком много заказов в ущерб всем?

- Я должен использовать свое время с толком, иначе моим домашним будет нечего есть, - уничтожающе сказал мастер Бенефорте. - Если его светлости герцогу будет угодно, чтобы его супруга перестала заказывать украшения, ему следует поговорить с ней, а не со мной.

- Солонка! - требовательно сказал мессер Кистелли.

- Тружусь над ней не покладая рук. Как я уже докладывал вам.

- Да, но окончена она?

- Осталось только наложить эмаль.

- И, быть может, действенное заклятие? - заметил мессер Кистелли. - Его вы уже наложили?

- Нет, не наложил! - произнес мастер Бенефорте тоном оскорбленного достоинства. - Ваш господин ждет от меня не призрачного заклятия знахаря или знахарки. Это заклятие неотъемлемое, накладывается с каждым ударом моего чекана.

- Герцог Сандрино поручил мне узнать, как продвинулась работа, - сказал мессер Кистелли чуть уступчивее. - Пока еще не объявлено, но мне ведено сообщить вам под секретом, что идут переговоры о помолвке его дочери. И он желает, чтобы солонка была кончена вовремя для пира в честь помолвки.

- А! - Лицо мастера Бенефорте просветлело. - Случай, достойный моего творения. А на какое время назначен пир?

- На конец месяца.

- Так скоро! А кто же предполагаемый счастливый жених?

- Уберто Ферранте, сеньор Лозимо. Наступила многозначительная пауза.

- Теперь я вижу, почему его светлость так торопится.

Мессер Кистелли опустил ладони, кладя конец дальнейшим обсуждениям.

- Фьяметта! - Мастер Бенефорте повернулся к дочери и снял с пояса связку ключей. - Сбегай за золотой солонкой в сундуке у меня в спальне. Только не забудь запереть и сундук и дверь.

Фьяметта взяла ключи и вышла чинной походкой скромной девицы - не приплясывать же под взглядом капитана! Зато по лестнице из внутреннего дворика на верхнюю галерею она взбежала, прыгая через две ступеньки.

В большом обитом железом сундуке в ногах кровати ее отца хранились десяток переплетенных в кожу книг, несколько толстых пачек бумаг и заметок, перевязанных лентами (она с тревогой попыталась припомнить, уложила ли она их в прошлый раз строго по порядку) и лакированная шкатулка. Сундук благоухал запахами бумаги, кожи, чернил и магии. Она вынула тяжелую шкатулку, заперла сундук, а потом и комнату железными ключами с бородками прихотливой формы. Она почувствовала, как предохранительные заклятия скользнули на место вместе с засовами - легкое жжение в кончиках пальцев. - Очень мощные, раз их вообще можно ощутить, памятуя, как ее отец стремится овладевать все новыми тонкостями своего искусства. Она спустилась в мастерскую. Ее легкие кожаные туфельки ступали по каменному полу почти бесшумно. Приближаясь к двери, она услышала голос капитана, и его слова заставили ее замереть у косяка.