Лоис Буджолд: Священная охота

Джокол, который подошел поближе, чтобы лучше видеть и слышать, радостно закивал.

– Ну, Ингорри, молодец! Прыгайте, прыгайте, Йяда! Моей прекрасной Брейге это понравилось бы, да!

– Принцесса. – Ингри немного неуверенно поклонился Фаре, которая скромно сидела на могильном холме; она мрачно, но достаточно доброжелательно ему кивнула. – А также еще один свидетель. – Ингри поклонился знаменосцу. Он не знал, могут ли призраки удивляться, но озадаченная улыбка воина сказала ему, что тот никак не ожидал такого употребления священного знамени, которое он охранял четыре столетия. – Потом, если захочешь, будут другие церемонии, с более нарядной одеждой или еще чем-то. Столько, сколько пожелаешь. Только бы свидетели не возражали, – добавил он скромно.

– Одной или двух обычно бывает достаточно, – пророкотал Освин, улыбаясь.

Ингри открыл рот, собираясь, продолжить уговоры, но Йяда двумя пальцами коснулась его губ, призывая к молчанию. Ингри покачнулся: ноги едва держали его. Йяда задумчиво взглянула на него, потом повернулась к Халлане и Освину и знаком попросила их опустить древко пониже. Те послушно наклонились: теперь еле живой и бледный священный король наверняка смог бы преодолеть барьер.

Глядя друг на друга, Ингри и Йяда взялись за руки и прыгнули.

Приземлившись, Ингри покачнулся – голова у него кружилась все сильнее, – но Йяда поддержала его. Они обменялись поцелуем; Ингри легко и быстро коснулся губ Йяды, но девушка обхватила руками его лицо и поцеловала более крепко. «Да, – подумал Ингри, наслаждаясь нежностью и теплом ее губ, – это и есть единственное живое «сейчас».

Они оторвались друг от друга, смущенно улыбаясь, и Ингри снова поднял знамя. Бьющееся сердце исчезло с острия древка. «Но какую половину получил каждый из нас?» Ингри не был уверен, что он это знает.

Знаменосец преклонил колено, отвязал свои седые косы от золотого пояса и обеими руками поднял голову. Ингри тоже опустился на колени и последней каплей крови щедро оросил морщинистый лоб. Древний дух жеребца, отпущенный им на свободу, был совсем изможден, но Ингри подумал, что в свое время это был прекрасный быстрый скакун.

Знаменосец поднялся, став целым; он, словно испытывая облегчение, расправил плечи, серьезно кивнул Ингри, протянул руку Освину и, не оборачиваясь, исчез.

Настоящая тьма в первый раз за эту ночь коснулась глаз Ингри; только теперь он понял, что уже многие часы видел все со сверхъестественной ясностью только благодаря призрачному свету. Джокол с кряхтением присел у маленького костра и пошевелил угли; Ингри и не заметил, что князь развел огонь, чтобы согреть Фару, пока ждал появления подопечных Леди Весны. Оранжевое пламя вспыхнуло ярче и бросило золотые отблески на усталые лица собравшихся у костра людей.

Биаст с сомнением взглянул на королевское знамя Волфклифов, на древко которого, как на посох, опирался Ингри.

Что вы собираетесь с ним делать?

«Действительно, что?» Ингри выпрямился и растерянно взглянул на знамя. Древко в его руках казалось ни чуть не менее материальным, чем сломанное Фарой знамя Хорсриверов; однако это знамя было не из мира материи, и Ингри сомневался, что сможет вынести его за пределы Израненного леса. Сомневался он и в том, что знамя переживет рассвет, о приближении которого говорили первые лучи, заставившие посереть туман, висящий между искривленных деревьев. Королевская власть Ингри была более ограничена местом, временем и необходимостью, чем похоже, догадывался Биаст, иначе призрачный знаменосец не смотрел бы на него так печально, подумал Ингри.

Ему не хотелось покорно передавать королевское знамя Биасту, хоть это и могло бы оказаться политически предусмотрительным. Знамя несло на себе герб Волфклифов, а не Стагхорнов, оно принадлежало ночи, а не дню, да и вообще… «Пусть он заработает свое собственное знамя.»

– В древнем Вилде, – сказал Ингри, – королевский знаменосец охранял штандарт с момента смерти прежнего короля до избрания нового. – «И теперь я знаю почему.» – Потом его ломали и сжигали на погребальном костре почившего короля, если события позволяли провести такую церемонию. – Если же нет, как подозревал теперь Ингри, с ним поступали так, как подсказывало озарение, необходимость или неизбежность. Он рассеянно огляделся.

– Йяда, нам нужно очистить и землю тоже, прежде чем мы покинем долину. Очистить огнем, мне кажется. И нам нужно скоро отправляться.

– Прежде, чем поднимется солнце? – спросила Йяда.